Книга Жена первого короля орков, страница 91 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Его большие ладони ложатся на мою спину, вжимаясь в плоть, прижимая меня так близко, что я чувствую бешеный стук его сердца у своей груди. Его губы находят мои снова, но теперь в его поцелуе появляется нотка нарастающего голода, долгожданного разрешения.

Он опускает меня на мягкое ложе и его тело следует за мной, накрывая меня приятной тяжестью.

Губы обжигают ключицы, а язык выводит на коже влажные узоры, от которых всё внутри сжимается в сладком предвкушении.

Он добирается до груди, и его горячее дыхание обжигает возбужденные налившиеся холмики, он проводит по ним языком, заставляя меня прогнуться в спине и срывая первый сладкий стон с моих губ.

Нетерпеливым, но бережным движением его рот захватывает одну из вершин, заставляя меня закусить губу и с наслаждением прикрыть глаза.

Влажная жара его рта, шершавый язык, играющий с чувствительным кончиком, и аккуратная сила сводят меня с ума.

Волны удовольствия катятся от груди в самый низ живота, заставляя его сжиматься в горячем спазме. Он не забывает и о второй груди, лаская её пальцами, большим пальцем проводя по напряженной горошинке.

— Тарн... — его имя срывается с губ прерывистым стоном.

Он поднимает голову, глаза пылают в полумраке, словно раскаленные угли.

Его рука скользит между наших тел и пальцы, удивительно ловкие и чуткие, находят скрытый, пульсирующий бутон моей плоти. Легкое, точное прикосновение заставляет меня вздрогнуть и издать другой, более высокий звук.

Он ласкает меня, рисуя медленные, волшебные круги, то усиливая нажим, то ослабляя, доводя до исступления, но не давая достичь пика.

Тарн медленно входит, касаясь каждой клеточки моего существа им, его силой, его любовью, его самой сутью. Я обвиваю его ногами, вжимаюсь в него, принимая его всю его длину, всю его мощь.

Движения бесконечно плавные, глубокие. Я чувствую, как внутри меня нарастает мощный, неумолимый восход.

Теплое, золотое, всепоглощающее удовольствие.

Он чувствует это, его ритм лишь становится еще более выверенным, еще более глубоким, продлевая невыносимое, сладостное напряжение. Он наклоняется и ловит мои губы в поцелуй в тот самый миг, когда волна наконец накрывает меня.

Это похоже на полёт.

Тихий, сокрушительный, бесконечный. Моё тело трепещет вокруг него в немом крике экстаза, и он, не в силах больше сдерживаться, издает низкий, сдавленный рык, изливаясь в меня горячим потоком жизни.

Засыпаем лишь под утро. Мы лежим, сплетенные, не в силах и не желая разъединяться. Его дыхание выравнивается, его рука лежит на моей спине, тяжелая и надежная.

Следующие семь дней становятся самым большим сокровищем в нашей жизни. Мы просыпаемся с рассветом от щебета птиц, едим простую пищу. Свежий хлеб, сыр, фрукты, принесенные из города, пьем чистейшую воду из ручья.

Он показывает мне тайные тропинки, ведущие к маленьким водопадам, где вода падает в изумрудные чаши. Мы купаемся нагишом, и его смех, громкий и свободный, эхом разносится меж скал. Я учу его эльфийским песням, и он неумело, но старательно подпевает мне своим низким голосом.

Мы часами лежим на солнце, на мягкой траве, говоря обо всем на свете. О детских мечтах. О страхах. О надеждах на будущее. Он рассказывает мне истории о своем отце, о первых охотах, о том, как впервые осознал тяжесть власти. Я делюсь с ним воспоминаниями о серебряных рощах Эльвиона, о тихих уроках Сиэльдариона, о своем одиночестве.