Книга Жена первого короля орков, страница 88 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Он поворачивается к Тарну. Двое орков из стражи подносят тяжелую бархатную подушку. На ней лежит Корона.

Она не похожа на короны людей или эльфов. Она является воплощением мощи орков.

Выкована из темного, почти черного металла Великой Равнины, добытого в самых глубоких шахтах. Она грубая, чеканная, с острыми, словно сколотыми от скалы, гранями. Но в ее сердце, в специально вырезанных гнездах, горят крупные, неограненные, но чистейшие камни янтаря.

Они пылают, как застывшие капли солнца, перекликаясь с моими глазами и с глазами самого Тарна.

— Тарн, — голос Мааршада звучит как набат. — Народ Великой Равнины зовет тебя. Духи свидетельствуют, предки одобряют. Прими корону Первого Короля. Будь нашим щитом от любой напасти. Нашим мечом, что карает врагов. Нашим камнем, о который разобьются все бури. Хранителем древних путей и двигателем разумных перемен. Веди нас к миру и процветанию. Клянись!

Тарн поднимает голову. Его янтарные глаза, в которых отражаются пылающие камни короны, горят внутренним огнем. Его голос, низкий и чистый, не гремит, а вибрирует в самой груди у каждого слушающего.

— Клянусь духами Неба и Земли! Клянусь кровью предков, что течет во мне! Клянусь быть щитом для слабых, мечом для врагов, камнем, на котором будет построено наше будущее. Хранить традиции и вести вперед. Служить народу Великой Равнины и этой земле до моего последнего вздоха! ДА БУДЕТ ТАК!

Мааршад снимает с посоха мерцающий камень и касается им сначала сердца Тарна, потом его лба.

— Пусть духи войдут в тебя! Пусть их сила будет твоей силой! Пусть их мудрость будет твоей мудростью!

Затем шаман берет корону. Она выглядит невероятно тяжелой. И он возлагает её на голову Тарна.

Этот момент кажется вечностью.

Тарн медленно поднимается. Он выпрямляется во весь свой огромный рост. Корона не умаляет его, она становится его частью, естественным продолжением его мощи. Он поворачивается к народу. Его лицо преображено.

— ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ ТАРН! — первый крик вырывается из груди Мааршада.

И его подхватывает вся площадь. Тысячи голосов, орков, людей, гномов, эльфов, сливаются в одном оглушительном, потрясающем землю реве.

— ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ! ТАРН! ТАРН! ТАРН!

Грохот такой, что, кажется, слышен даже в самых дальних уголках Равнины. Топоры поднимаются вверх, сверкая на солнце. Люди плачут и смеются. Тарн поднимает руку, и рев стихает, переходя в напряженное, полное благоговения молчание.

— Ваш король перед вами! — кричит он, и его голос, окрепший под тяжестью короны, катится по толпе. — Наша сила в единстве! ОТНЫНЕ И НАВЕКИ!

И рёв вспыхивает с новой силой. Это уже не просто приветствие. Это клятва. Клятва народа своему Королю.

Тарн опускает руку и поворачивается ко мне и протягивает её. Я вкладываю свою ладонь в его могучую руку и поднимаюсь рядом с ним.

Мы стоим так, рука об руку, под оглушительный гул ликования, под пристальными взглядами духов и предков, под ярким солнцем нового дня. Нашего дня. Дня, когда история Великой Равнины начала новый отсчет эры Короля Тарна.

Коронационные торжества плавно перетекли в подготовку к свадьбе. Если коронация была публичным актом, обращенным ко всему народу, то свадьба была глубже.

Она была для духов, для предков, для нас самих. Воздух в Эреноре снова наполнился волнением и теплой, радостной суетой.