Книга Тэсса на краю земли, страница 139 – Тата Алатова

– Мне так жаль.

– Спасибо, – машинально ответила Мэри Лу и, не глядя, полностью погруженная в свои переживания, протянула руку и коснулась его ладони.

Все ахнули, Эрл отпрянул, Мэри Лу вскинула глаза и испуганно поднялась на ноги.

– Прости, – пролепетала она. – Я правда не хотела… У тебя лекарства с собой?

Эрл ответил не сразу, недвижимый и будто окаменевший.

– Эрл, – позвал его Кенни, – мне сбегать за препаратами?

– Мэри Лу, – глухо сказал Эрл, – дай мне, пожалуйста, руку еще раз.

Она подчинилась, скорее от потрясения, чем из покорности. Эрл сжал ее ладонь и так застыл, болезненно, криво улыбаясь.

Он дышал чуть прерывисто, но глубоко.

Капали минуты.

– Чудо, мать твою, – диагностировал доктор Картер и хрипло рассмеялся. – Черт, давно у нас не было чудес, друзья.

Тэсса могла бы им сказать, что у этого чуда было простое объяснение: у Эрла Дауни была аллергия на прикосновения людей, а Мэри Лу была не совсем человеком. Но она не стала этого делать.

Прав был доктор Картер, давно в Нью-Ньюлине не случалось ничего хорошего.

* * *

Последние мысли Сэма Вуттона были посвящены моллюскам.

И устричной ферме, которую он так и не построил.

И кладбищу утешения, на котором лежал человек, которого он так любил и которого он так ни разу и не навестил.

Но эту тайну – отрадная мысль – он унесет с собой в могилу.

Имя Долли Фишер, основательницы специального фонда развития Нью-Ньюлина, богатой красавицы, не омрачится сплетнями о романе с обычным рыбаком.

Но моллюски! Ради всего святого, как можно жалеть моллюсков. Фрэнк редкостный остолоп. Это же всего лишь…

И в это мгновение разум Сэма навсегда померк.

Дорогу домой Ричард Вуттон мог найти с закрытыми глазами.

Он был еще ребенком, когда отец привез их с матерью на пустынный берег. Там не было ничего, кроме заброшенного, наглухо заколоченного замка, в чьи разбитые окна можно было забраться, несмотря на все запреты родителей.

Первое лето они провели в палатке, пока отец строил дом. И это было унылое лето, полное отчаяния. Ричард скучал по Ньюлину, по школе, по друзьям, но наступила осень, и он с радостью уехал в школу-интернат для мальчиков.

Первое время каникулы для него казались невыносимым бременем. Ричард жалел маму, которая из-за самодурства отца вела теперь образ жизни Робинзона Крузо. Но с возрастом он примирился с гранитными скалами, пением птиц, бескрайними морскими просторами.

Летними одинокими днями море стало для него настоящим другом, и Ричард уже не помнил того дня, когда оно начало с ним разговаривать.

Море рассказывало интересные истории о старинных мореплавателях и пиратских сокровищах, приносило ему древние золотые монеты и вздыхало о своем одиночестве.

Ричард не рассказывал об этом родителям, он понимал, что происходящее – за гранью всего разумного. Но догадался, что это море однажды позвало его отца и тот откликнулся на полный тоски зов. Так Ричард простил родителей за испорченное детство, но все равно уехал из Нью-Ньюлина при первой же возможности – его манил шумный город.

Однако, даже став взрослым, он не забыл о том, каким страшным бывает одиночество. Он уговорил отца подать заявку на размещение в Нью-Ньюлине кладбища Вечного утешения, и он же позаботился о том, чтобы указать туда путь тем, кому в огромном мире не осталось места.