Книга Тэсса на краю земли, страница 54 – Тата Алатова

* * *

Саския Луук, громыхая ключами, открыла железную дверь.

Ее дочь Хендрика, невыносимый подросток, тяжело сопела за ее спиной. Девчонка вернулась домой только под утро. Всю ночь Саския и ее муж не могли сомкнуть глаз, переживая за их единственное, отбившееся от рук чадо.

Вернувшись, Хендрика немедленно принялась скандалить, родительские упреки вызвали в ней отчаянную агрессию и крики, а потом она заявила, что если они не перестанут на нее давить, то она покончит с собой.

– Покончишь с собой? – рассердилась Саския. – Да знаешь ли ты, что такое, когда не хочется жить, на самом деле? Пойдем, я тебе покажу.

И они спустились в подвал, туда, где за надежными замками хранилось самое опасное и полезное сокровище Лууков: картина «Терни тернеции».

Если это полотно не заставит дурочку Хендрику ценить жизнь, то Саския не знала, что еще поможет.

Отмена похорон ужасно расстроила Мэри Лу, и вовсе не потому, что она приготовила много утешительных закусок.

Ей хотелось драмы – особенно чужой.

Что может быть лучше, чем дождливым вечером собраться всем на кладбище и дружно проводить в мир иной совершенно незнакомого человека, которого Тэсса притащила в катафалке неизвестно откуда?

И забыть перед лицом непобедимой смерти про то, как Кевин Бенгли разбил Мэри Лу сердце.

Зажмурившись, она велела себе перестать об этом думать.

И ничего особенно ужасного.

Так просто бывает.

Ты влюбляешься в человека, а он в тебя – нет.

Может, назло всем и правда поделить Эллиота Новелла по-соседски с Камилой?

По понедельникам, средам и пятницам твой любовник принадлежал бы другой женщине, а по вторникам, четвергам и субботам – тебе.

А по воскресеньям отдыхал бы от обеих.

Вздохнув, она печально взялась за муку, чтобы покормить закваску для хлеба, и тут дверь булочной хлопнула.

На пороге образовался старый Сэммуэль Вуттон, основатель Нью-Ньюлина и дед Мэри Лу.

Его редко можно было увидеть: Сэм вставал засветло, чтобы отправиться на рыбалку, потом уезжал на рынок Ньюлина – продать рыбу. Днем старик прятался в своем крохотном домике на самом берегу, а вечером снова выходил на лодчонке в море.

Так он жил, сколько Мэри Лу помнила.

Ей было семь, когда жизнь изменилась резко и безвозвратно. Самая обыкновенная девочка вдруг ни с того ни с сего начала дышать под водой, и отец взял дочь в охапку и спрятал от всего мира в маленьком селении, куда не было дороги случайным людям.

Дед казался суровым, он редко разговаривал и предпочитал проводить время за рыбалкой. Одиночество – вот к чему стремился Сэммуэль Вуттон всю свою жизнь и чего не мог достичь, даже покинув шумный туристический город и построив себе дом на безлюдном пятачке суши.

Мэри Лу всегда удивляло, что такой обычный человек стал маяком во мраке для тех, кому некуда было больше идти.

– А теперь на́ тебе: никаких похорон, – буркнул старик Сэм угрюмо и прошел вперед. – И чего я, спрашивается, не отправился на вечернюю рыбалку.

– Интересно, – отозвалась Мэри Лу, – по какой причине можно отменить похороны. Они потеряли покойника? Или он сам сбежал? Уплыл? Улетел?

– Это Нью-Ньюлин, моя дорогая, – пожал плечами Сэм, – здесь может случиться что угодно.

Мэри Лу посмотрела на него с интересом.

Именно Сэм написал прошение об открытии кладбища Вечного утешения. Самый спорный проект последнего десятилетия, он отталкивал и привлекал к себе с одинаковой силой. В стране было еще с десяток подобных кладбищ, и каждое из них вызывало бурные дискуссии в интернете. Каждое, кроме нью-ньюлинского. Их деревня даже во всемирной сети не привлекала к себе внимания.