Книга Тэсса на краю земли, страница 66 – Тата Алатова

Джон знал, что за домом есть курятник и коровник, а еще дальше, на полях, – ульи. Как можно тратить оставшиеся годы жизни на подобные хлопоты, было выше его понимания. Разве старость дана не для отдыха?

Бренда нашлась в тени огромного инжира, она подстригала лаванду, а возле ее ног стояла плетеная корзинка.

– Это ты напугал Одри? – буркнула Бренда, не потрудившись поздороваться. – Девчонка влетела в дом на всех парах.

– Доброе утро, – подавая пример отличного воспитания, произнес Джон. – Я не отвечаю за безобразное поведение нынешних подростков. Но скажи мне…

– Бренда! – прерывая его, крикнула Одри из окна. – Можно я приму у вас душ? Вот-вот придет Фанни и принесет мне одежду.

Еще и Фанни!

Джон не одобрял ее манеры одеваться, кричащих цветов и слишком навязчивого дружелюбия.

Не говоря уж о том, что в его время люди не выли на всю округу.

Бренда же вдруг с несвойственной ей проворностью преодолела расстояние между лавандой и домом и прошипела:

– Поступай как знаешь, но тихо. Еще раз закричишь – я оборву тебе уши.

– Ладно-ладно, – проворчала Одри, и ее голова исчезла из окна.

– Так для чего ты приперся? – повернулась к Джону Бренда.

– Ты снова нарушаешь мой покой, – процедил он. – Мало того что твоя корова мычит и время от времени до меня долетает запах навоза. Мало мне пчел, которые то и дело летают туда-сюда. Мало того что ты тайком двигаешь забор между нашими участками…

– Это ты двигаешь забор!

– Так теперь ты еще решила не давать мне спать! Это омерзительно, Бренда! Что за мяуканье раздается из твоего дома? Теперь ты мучаешь по ночам кошек?

– В корзинке, – невозмутимо ответила Бренда и вернулась к лаванде.

– Что – в корзинке? – не понял Джон.

– Ответ на твой вопрос.

Тогда он осторожно приблизился к указанному предмету, опасаясь той страшной твари, которая могла выпрыгнуть на него.

Но внутри лежал младенец.

Джон моргнул, не веря своим глазам, а потом опустился на колени – в своих дорогих светлых брюках прямо на траву, в суставах заскрипело и заныло – и заглянул в корзинку снова.

Младенец не спал, расфокусированно хлопал пронзительными голубыми глазками. Он был еще совсем крохотным, новорожденным, щекастым, губастым, бровастым.

И Джон подумал, что ничего прекраснее в жизни не видел.

– Где ты его взяла? – задыхаясь от зависти, восторга и грусти от растраченной впустую жизни, спросил Джон.

– Нашла, – ответила Бренда и тоже склонилась над корзинкой. – Ее зовут Жасмин. Это девочка.

– Тэсса назначила меня ее няней! – снова закричала Одри из дома, теперь уже из окна второго этажа. – Я буду жить теперь здесь. Так мэр велела!

– Господи помилуй, – вырвалось у Бренды, но Джон ее больше не слушал.

Все его внимание было приковано к крошечному личику. Как будто яркий свет озарил печальное существование Джона, и теперь появился давно потерянный смысл.

И он понял, что отдаст все на свете, лишь бы забрать это чудо себе.

После дождей воздух был теплым и влажным, как в парилке. От моря пахло водорослями и солью. Несколько острых камней ощутимо впивались в спину.

Фрэнк Райт был счастлив.

Однажды он был влюблен в девушку, в далекие, еще школьные времена. Он смотрел на нее издалека, не смея подойти ближе, оказаться лицом к лицу, увидеть страх и ненависть в ее взгляде. Как всегда, как у всех.

Но вот – дикий пляж, облака, гранитные скалы. Вот Тэсса Тарлтон, которая не опускала ресниц, которая смотрела прямо на Фрэнка все то время, пока он неудержимо кончал, и от этого оргазм получился особенно бесстыдно-острым.