Книга Фрэнк на вершине горы, страница 28 – Тата Алатова

— Тэсса? — Фрэнк вошел в управление и остановился на пороге, глядя только на нее. Он никогда бездумно не разбрасывался своими взглядами.

— Нет, — ахнула Мэлоди, и ее плечи поникли. — Ты этого не сделаешь, Тэсса. Я никогда тебе не врала! Ну, давно не врала, и ты не можешь так… Я думала, мы друзья или вроде того.

На лице Фрэнка появилось непривычное, отчужденно-болезненное выражение.

— Тэсса? — спросил он осторожно, и в его интонациях было столько надежды на ошибку, что она вынырнула из своих переживаний, и вдруг словно бы увидела ситуацию со стороны, и ей стало так холодно, так дурно.

— Простите, — сказала Тэсса, моментально ощутив себя усталой, разбитой и неправильной. — Просто мне вдруг показалось, что это самое простое решение.

— Ты обещала, — тяжело проговорил Фрэнк, — никогда не использовать меня как детектор лжи.

Мэлоди вдруг вскочила со стула и подбежала к нему. Он немедленно отвернулся, уставившись в окно.

— Давай сделаем это, — со слезами и ненавистью потребовала Мэлоди, — пусть она отстанет.

— Уверена? — тихо спросил он.

— Давай же, — и Мэлоди дернула его за рукав.

Фрэнк плавно повернулся к ней, чуть наклонив голову.

— Мэлоди, это ты влезла в мою пекарню? — спросила Мэри Лу, не зная, куда себя деть, до того гнетущей стала атмосфера.

— Пока нет, — твердо ответила близняшка, глядя прямо в глаза Фрэнку. — До этого дня я не делала тебе ничего плохого, Мэри Лу.

— Все? — коротко спросил Фрэнк.

— Да, спасибо, — пробормотала Мэри Лу.

Тогда он развернулся и вышел, и Тэссе понадобилась вся ее выдержка, чтобы не броситься следом. Она чувствовала, что крупно облажалась.

Лучше бы и правда встречаться с роботами, блин.

***

Вечером Фрэнк не сразу пошел домой, сначала он решил заглянуть к альпакам.

Альпаки — это хорошо, альпаки всегда успокаивают.

Он почистил их стойла и поменял воду, и поправил ограду, которая чуть расшаталась, и тогда все дела закончились, а он так и не придумал, как еще себя отвлечь от той невыносимой печали, которая никак не желала отцепиться.

Кто-то оставил теплый плед под деревом, и Фрэнк на него лег, разглядывая темнеющее небо.

Еще совсем недавно он болтался на самом нижнем уровне пресловутой пирамиды Маслоу, мечтая найти место, где поспать и денег, чтобы поесть. И вот он оказался в Нью-Ньюлине, где впервые за всю жизнь ему ничто не угрожало. С женщиной, которой просто плевать было на его уродливую особенность. Он стал кем-то иным, кроме существа, которому ни при каких обстоятельствах нельзя смотреть в глаза. И как быстро он привык, как быстро ему стало мало.

Любовь такая жадная сука.

Сейчас он злился не на Тэссу, у него были вопросы к самому себе.

Чего же тебе не хватает, Фрэнк Райт? Что, если прямо сейчас перед тобой появится могущественный джинн или те прачки, которые в прошлом году искушали Холли, обещая выполнить любое желание, то что ты загадаешь?

Почему, получив больше, чем когда-либо мечтал, так сказать, счастье сверх норматива, ты лежишь здесь один-оденешенек и маешься ерундой?

Твердо решив перестать трепать себе и остальным нервы на ровном месте, Фрэнк встал и собрался идти домой.

И тогда со стороны кустов, ведущих к лесу, послышался жалобный детский голосок:

— Помогите! Помогите, пожалуйста!

— И вот что я тебе скажу, дорогой дедушка: ты рехнулся. Я, конечно, не знаю, сколько тебе веков или даже тысячелетий, а, может, ты вообще зародился, когда суши не было и в помине, и все, что плавало в мировом океане, — это простейшие бактерии, но ты рехнулся. Как ты мог послать мне такого ни на что не годного мужчину?