Книга Люся, которая всех бесила, страница 158 – Тата Алатова

– С кем обсудили? – удивился он и открыл второй глаз.

– С нейроботом «Яви».

Это было зрелище – по мере того как Ветров осознавал услышанное, его лицо багровело, зрачки захватывали радужку, а рот открывался все шире.

– Твою мать, Люся, – выдохнул он потрясенно, – мать твою!

– Ой, – испугалась она, – может, позвать врача? Кажется, у тебя давление повысилось.

– Спокойно, Паша, спокойно, – он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, – ты находишься в медицинском учреждении. Здесь нельзя ни на кого орать и никого драть за уши.

– Так нигде нельзя, – вставила Люся занудно.

Он наградил ее таким взглядом, что ей немедленно захотелось убраться подобру-поздорову. Но она мужественно осталась на месте.

– Еще раз: что ты сделала? – уточнил он слабым голосом умирающего лебедя.

– Загрузила в «Явь» все обстоятельства дела и запросила аналитику и выводы.

Тут он так забористо, многоэтажно и виртуозно выругался, что Люся пожалела, что не включила диктофон. Выражение наверняка украсило бы словарь матерной лексики русского языка.

Силен.

– А что такого? – спросила, внимательно дослушав до конца. – Маньяк и так в курсе всех подробностей, так что слива инфы бояться глупо. Интересно же было, что Тамара Ивановна решит.

– Ты понимаешь, что говоришь об экспериментальной программе, чьи выводы нельзя считать состоятельными?

– И тем не менее она куда логичнее нас всех. Будешь слушать дальше или тебе нельзя волноваться?

Он захохотал, запрокинув голову. Пальцы в ее ладони дернулись, как от легкой судороги.

– Черт, Люся, – простонал он, – разумеется, мне нельзя волноваться. Разумеется, я тебя выслушаю. Ты как злой рок, безжалостный и неумолимый. Как скучно я раньше жил! Как спокойно!

– Хватить себя жалеть, – оборвала она его причитания. – Так вот, Тамара Ивановна считает…

– Перестань называть бота по имени! Это слишком сюрреалистично звучит.

– Тамара Ивановна считает, – упрямо повторила Люся, – что Синичкой как кащем не могли двигать личные мотивы вроде обиды или злости. Кащи методичны, рациональны и не поддаются обычным человеческим эмоциям. Разумеется, они способны на убийство, как и каждый из нас при определенных обстоятельствах. В случае каща – это исследование, получение новых данных или доказательств. В своем письме Синичка оставила нам три подсказки. Первая – это Сара Коннор, Терминатор, уничтожение Скайнета. Второе – это спасение всего человечества. Третье – утверждение, что права она, а не Крылов. Тамара Ивановна пришла к выводу, что серия убийств – это крестовый поход против «Яви».

– Ого! – Ветров, посерьезнев, почесал небритый подбородок.

– Так что докручивайте Крылова. Он наверняка понимает куда больше, чем прикидывается. Весьма вероятно, что у Синички нет цели убить конкретно меня. Нижних архов не так много в области, я могла случайно попасть в ее выборку. Если она считает, что доказала Крылову свою правоту, значит, ей незачем действовать дальше. Правда, остаются непонятными слежка, переписка с Ниной Петровной и явление человека в бинтах, прикидывающегося невидимкой. Но это уже детали. И второе: трясовица – это побочная линия, отдельная, связанная с Синичкой лишь косвенно. Кому-то ты встал поперек горла, Паш.

– Это всего лишь умозрительные заключения, не подтвержденные конкретными фактами.