Книга Люся, которая всех бесила, страница 160 – Тата Алатова

– Скорее уж историческое порно, – засмеялся он. – Читывал я вашего Вешникова, было дело. Разумеется, из научного любопытства.

– Разумеется.

– А на ваш вопрос у меня нет ответа. Коркор демонизировали, общество и церковь не допускали даже малейшего сочувствия к ним. Понять своего врага – значит простить его. Поэтому никаких двузначностей. И уж точно никто не лез в головы ящерам, чтобы понять их мотивацию. Может, и знали тогдашние яги правду, но исторически это никак не было зафиксировано. «И вышли коркодилы лютые из реки и путь перекрыли, людей много покусали, и ужасались люди и молили бога по всей земли. И одни спрятались, а других убили», – процитировал он по памяти. – Нам понадобилось триста лет, чтобы убедиться в том, что нынешние коркоры больше не жрут людей. Поэтому выбрали бы вы лучше другую тему для романа, в самом деле. Или хотя бы нынешнюю эпоху. Предубеждения как бич современного общества.

– Мы же любовный роман пишем, а не социальную прозу, – возмутилась Люся, которой отчего-то стало обидно за только что придуманную историю.

– Ну и не удивляйтесь потом, если читатели откажутся читать такой притянутый за уши сюжет. Коркора и яг, придумали тоже! Абсолютная дичь!

* * *

* * *

В контору Люся прокралась тихо, надеясь незаметно прошмыгнуть в свой кабинет и избежать расспросов об обыске, Синичке и прочих странностях. Замерев в коридоре, прислушалась: в редакции шли ожесточенные споры о графике дежурств на новогодние праздники.

Рутинные ежегодные распри удивительным образом заменили ей валерьянку.

Земля все еще крутится по своей оси. Жизнь продолжается. Все более-менее обыденно.

Она улыбнулась сама себе и прошла в приемную.

– Вот, – сказала напряженная Ольга, – у тебя гости.

Виктор Дмитриевич, Ветров-папа, бывший губернатор, поднялся с диванчика для посетителей. Усмехнулся.

– Поговорим, Людмила Николаевна?

– Людмила Николаевна? – холодно повторила Люся. – Помнится, при нашей прошлой встрече я была брехливой болонкой.

Ветров-старший поморщился, как от неуместного нарушения приличий.

– Сделай мне кофе, Оль, – попросила Люся, намеренно не предлагая ничего ему, открыла дверь в свой кабинет и коротко кивнула, приглашая внутрь.

У себя она небрежно скинула пуховик на диван и прошла за свой стол.

Ветров остался стоять, оглядываясь по сторонам.

Предлагать ему сесть Люся не собиралась.

Пятнадцать лет назад она была зеленой девчонкой, которую легко было напугать и довести до слез. Пятнадцать лет назад ее трясло после встреч с охамевшим от вседозволенности высоким чином.

С тех пор нервы у Люси все-таки стали покрепче.

Она молча перебирала стопку документов на столе, не форсируя разговор и не желая начинать его первой.

Ее незваный гость некоторое время равнодушно скользил взглядом по фотографиям на стенах, полкам с папками и разным хламом, по сваленным на угловом столе объективам, штативам и камерам. И покачал головой, будто удивляясь увиденному.

– Недооценил я вас тогда, – заметил он, – вас и вашего покровителя. За что и поплатился.

– Моего покровителя? – Люся, заломив бровь, откинулась в кресле. – Хотите сказать, что так и не удосужились выяснить, кто это?

Ей было до жути интересно, почему Великий Морж, будучи адъютантом Ветрова-деда, отправил в тюрьму его сына и внука. Предполагал ли он тогда, что у его генерала (или какой там был чин у мужа Нины Петровны) сдаст сердце?