Книга Прятки в облаках, страница 172 – Тата Алатова

— Подождите, — остановил он ее.

Маша стояла посреди февраля и смотрела, как Дымов медленно приближается.

— Прогуляемся? — серьезно предложил он.

Глава 34

Маша шла, не чувствуя под собой ног. Она даже не пыталась догадаться, с чего вдруг Дымову с ней прогуливаться. Все равно в голове царила гулкая пустота.

Их обгоняли студенты, возвращающиеся в свои общаги. На бегу здоровались с преподом, не обращали внимания на студентку.

— Рябова, — сказал наконец Дымов, — мне не дает покоя одна вещь. В ночь после вашего экзамена мне приснился сон.

— Какой сон? — несмело спросила она, борясь с дурнотой. Казалось, что кто-то проворачивал нож в едва-едва затянувшейся ране в ее груди.

— Такой, как его описывала Вера Викторовна на общем собрании — странный, очень яркий сон, похожий на настоящий. Почему-то я был девушкой, но это вовсе не удивляло меня и не пугало. А вы расчесывали мои длинные волосы.

— Вы рассказали об этом Бесполезняк? — быстро спросила Маша, резкая вспышка паники на мгновение вытеснила все остальные эмоции.

— Разве не должен был? — сдержанно ответил он вопросом на вопрос.

— Пожалуйста, — выдохнула она, преграждая ему дорогу и умоляюще глядя прямо в глаза. — Сергей Сергеевич, я вас очень прошу, не привлекайте ко мне внимание факультета времени!

Он замер, явно растерявшись.

— Вы опять это делаете, — произнес неловко.

— Что? — оторопела она.

— Смотрите на меня как вдова на покойника в гробу. Это еще во время экзамена началось. Я уж решил было, что мне померещилось, но вот же оно! Снова.

— Простите, — Маша торопливо потупилась.

— Не хотите объясниться?

— Нет, — тут же отказалась она. — Я понятия не имею, о чем вы говорите. И разгадать ваш сон мне тоже не по силам.

— Врать нехорошо, Рябова.

— Очень даже хорошо. В иных случаях — просто отлично. Ну постарайтесь вы забыть все эти непонятные вещи, что вам сложно, что ли? Я обещаю, что научусь обыкновенно смотреть на вас.

— В моем сне, — задумчиво сказал он, — я испытывал удивительное чувство близости. Я был взволнован и влюблен, Рябова.

Да что же он творит! У нее разве есть такая толстая броня, чтобы пережить все эти откровения и не сорваться в истерику? И без того принимать взрослые и ответственные решения за них обоих казалось невыносимым. А если еще и обсуждать дымовскую былую влюбленность, — то никаких шансов. Она не выдержит.

— В таком случае, — отрезала Маша, мучительно стискивая руки, — вы должны понимать, от чего именно я вас оберегаю. Сергей Сергеевич, да живите вы как жили, какое вам дело до глупых снов? Они все равно по утрам превращаются лишь в воспоминания. Всего доброго.

И она шагнуло было прочь, надеясь сбежать от него подальше до того, как снова устроит слезливый потоп. Хватит с него драм — и с нее тоже.

Но Дымов осторожно перехватил ее за локоть, удерживая скорее символически, чем физически. Однако даже этого прикосновения сквозь толстую ткань куртки оказалось достаточно, чтобы приковать ее к месту.

— Да что ж вам все никак неймется-то, — рассердилась она. — Чего еще вы от меня хотите?

И с величайшей неохотой высвободила руку.

— Ну знаете ли, — тоже вспыхнул он, — не каждый день узнаешь, что в какой-то параллельной реальности ты опустился до интрижки со студенткой!

— Опустился до интрижки? — оскорбленно повторила Маша. — Идите вы… идите и хамите кому-то другому. У меня полно дел.