Книга Прятки в облаках, страница 173 – Тата Алатова

— Как ни назови — все это звучит так себе, — угрюмо заметил он.

— Вот-вот. Радуйтесь, что вас миновала чаша сия.

— По вторникам в четыре, — с нелогичным упрямством вдруг заявил Дымов, — занимается группа по углубленной подготовке к конференции. Добавьте в свое расписание.

— Ни за что не приду, — зареклась Маша.

***

В группе по углубленной подготовке было всего четыре человека — две девочки и два мальчика со старших курсов. Маша никого из них не знала и устроилась чуть поодаль.

За прошедшие дни она прошла несколько стадий — от непримиримости до снисхождения к своим слабостям. Что плохого, если она станет разбираться в лингвистике чуть лучше? Это ведь базовый предмет, необходимый во многих областях чар.

Прежде чем войти в небольшую аудиторию для практических семинаров, Маша открыла мудрейшего советчика, и книга сообщила ей, что иногда множество дорог ведут к одному и тому же мужчине. Более прямого намека сложно было придумать, и надежда пробудилась бурно и горячо, как полноводная река, снесшая плотину.

Ей понадобилась целая минута, чтобы обуздать свое бурное воображение и призвать на помощь трезвый рассудок.

Первое занятие Маша все больше помалкивала, украдкой любуясь Дымовым и наслаждаясь его голосом. Однако в следующий вторник ее заинтересовало и само обсуждение. Речь шла о легких врачебных наговорах вроде лечения царапин или насморка. Выросшая в семье с большим количеством детей, которые то и дело подхватывали простуду и разбивали коленки, она была неплохо подкована в этом вопросе.

Ее рука взлетела вверх прежде, чем сама Маша вспомнила о неловкости среди незнакомых студентов.

— На этот счет у мамы есть авторская наработка, — выпалила она, — такие наговоры лучше работают, если в текстах больше буквы «л».

— Что? — нахмурился Дымов. — Рябова, это антинаучно.

— Зато практично и действует.

— Но нет никаких подтверждений вашей теории.

— Ладно. Вам нужны подтверждения? Пожалуйста.

Увлеченная стремлением доказать свою правоту, она торопливо написала один из маминых наговоров на бумажке и сунула ближайшему старшекурснику. Потом оглядела дымовский стол, выхватила из подставки для ручек канцелярский нож. Прежде чем кто-то успел остановить ее, она полоснула себе сначала одну ладонь, потом другую и протянула обе опешившему старшекурснику.

— Давай. Наговор с бумажки против стандартного.

Он, протупив несколько секунд, так и сделал. Маша развернулась к Дымову и продемонстрировала ему ладони. Левая царапина полностью затянулась, а правая все еще оставалась полоской с подсыхающей корочкой.

— Видите? — торжествующе провозгласила она.

— Вижу, — замедленно ответил он, — вижу, что ваше учебное рвение выходит за рамки разумного. Я буду вам крайне признателен, если в будущем вы обойдетесь без членовредительства на моих занятиях.

— Ну вы же меня знаете, — пожала плечами Маши, удрученная отсутствием поздравлений, — зубрилка Рябова.

И она села на свое место, напоминая себе, что нельзя смотреть на Дымова прямо. Вовсе ни к чему морочить ему голову слишком выразительными взглядами. Хотя там наверняка плескалось лишь возмущение.

***

Федя Сахаров плохо пережил их расставание. Поначалу он никак не мог взять в толк, с чего бы это Маше его бросать — они же даже целовались на балу и все между ними шло хорошо и спокойно. Она заверила его, что втюрилась в старшекурсника с химико-биологического, и тогда Федя перешел к агрессии. Снова и снова он подставлял Машу на парах, нарывался на ссоры и вел себя так грубо, что даже противный Китаев однажды вступился за свою однокурсницу.