Книга Прятки в облаках, страница 24 – Тата Алатова

— Ань, — позвала ее Маша, — а чего этот Вечный Страж, ну который то ли мощи, а то ли скелет, по общаге-то шарахался?

— Да кто его знает. Просто шарахался и девок разглядывал. Скучно стало, наверное, вот и решил прошвырнуться.

— И ни к кому особо не цеплялся?

— Динке Лериной с факультета времени комплимент отвесил… Что-то про сахарные уста, таящие яд.

Вика, которая энергично рылась в своем шкафу, выглянула с полотенцем в руках и расхохоталась:

— Ты же знаешь эту кокетливую корову! Клянусь, она даже со скелетом заигрывала! А Аринка, пьяница наша, прошла мимо, что-то считая вслух, и даже внимания на него не обратила. Совсем она уже чокнулась, да? Зато Ленка Мартынова в него табуретом запустила, слышали грохот? Вот уж кто в обиду себя не даст, прям даже завидно. Я-то просто лупала глазами и пыталась слиться со стеночкой.

Бац! Носок на столе Ани взорвался, и частички грязи брызнули во все стороны.

— Упс, — сказала Аня, нисколько не расстроившись. Она считала, что любой результат заслуживает внимания.

***

Улеглись в этот день поздно. Девчонки всё обсуждали Вечного Стража, Дымов притих с книжкой в руках на своей постели, но балдахин не закрывал: прислушивался. В ночнушке с кружавчиками он был прехорошенькой.

Маша с великой неохотой легла все же на своих горлиц и тоже не стала сдвигать плотные занавеси, сегодня тишина пугала ее. Взяв в руки глиняную кошку с голосом брата Олежки, она погладила ее между ушей и прошептала:

— Олежка, а что делать, когда страшно?

— Звонить папе, — строго сказала кошка.

Да, в них всех был встроен этот безусловный инстинкт. Что бы ни случилось — беги быстрее к тому, кто всегда-всегда защитит своих детей.

— Что это? — вдруг спросил Дымов.

Маша показала ему кошку:

— Какая-то приблуда от братца… Типа голосового советчика. Правда, советы очень однообразные.

— Повезло тебе, Машка, — Вика щедро мазала лицо фиолетовым кремом. — Пятеро братьев — это же как личная гвардия. В детстве, наверное, ты никого не боялась?

Маша боялась всего на свете: собак, темноты, кикимор, незнакомых взрослых, тыкв и клоунов.

Она вспомнила, как Мишка учил ее прыгать через скакалку, а она думала, что он над ней издевается, и грозила пожаловаться папе. Теперь он врач, лечит людей. А Сенька однажды специально макнул ее в лужу, потому что она все хныкала и хныкала, а ему не хотелось с ней гулять, хотелось в футбол. У Сеньки уже трое собственных детей, которым он рассказывает, что братья и сестры никогда не обижают друг друга. Олежка, который смастерил эту дурацкую кошку, мечтал служить в полиции, но на вечерних курсах с ним случилось что-то страшное, и теперь он делает нелепые игрушки и никак не может придумать, как жить дальше. Димка ходит по морям и очень расстраивает маму своим холостяцким бытьем, а Костик в этом году получит диплом.

— Мои братья, — сказала она задумчиво, — это стихийное бедствие. С ними то и дело что-то случается.

— Поэтому ты такая тихоня? Типа для баланса? — Аня уже прибрала последствия взрыво-носка и в каком-то, только ей понятном порядке, размещала по кровати пятнадцать плюшевых мартышек — ежевечерний ритуал.

— Какая уж есть.

— А говорят, что младшие самые талантливые, — заметила Вика.

— Кто говорит? — удивилась Маша. Она никогда о таком не слышала.

— Каждая желанная беременность, — у Дымова снова включилась преподская интонация, — наполняет женщину определенными эмоциями, которые, образно говоря, заряжают плод, как батарейка. А еще у этих эмоций накопительный эффект. Как результат: чем больше беременностей, тем больше в итоге достанется самому младшему.