Книга Прятки в облаках, страница 55 – Тата Алатова

— Как это — чтобы Пахомыч не накрыл? — еще больше перепугалась Маша. — Ваш декан не знает, чем вы занимаетесь, что ли?

— Да так, частная подработка.

— Мудро с твоей стороны было кричать об этом при Лериной, — отстраненно заметил Плугов, — она же любимица Бесполезняк.

— Да она же бесполезная, недаром Бесполезняк. Старушке на все плевать, кроме своей драгоценной теории времени. Взорви мы универ, она и не заметит.

— Не надо взрывать универ, — попросила Маша, — мне тут еще красный диплом получать.

— Не переживай, Маруся, — Власов по-свойски обнял ее за плечи, — все как-нибудь обойдется. У тебя же сегодня всего три пары? Костян встретит тебя после.

— Какой Костян? Мой брат Костян?

— Ну да, у нас-то дела, а у Циркуля еще лабораторка потом.

— Стоп, — Маша даже притормозила, не веря своим ушам, — вы что, составили по мне график?

— Ну не то чтобы прямо график, у нас просто чатик.

— А меня там почему нет?

— Уж больно ты трепыхательная, Маруся, — доверительно признался Власов. — Трепыхательная, — удрученно повторила она.

Вообще-то ее убить хотят, есть из-за чего трепыхаться!

***

На механике, как всегда, все лишние мысли вылетели из Машиной головы. Сегодня зверюга Лавров был настроен философски, он мечтательно рассказывал о теориях зеркальной Вселенной, о кварках и антикварках, о межгалактической темной материи.

— До шестидесятых годов ученые сходились во мнении, что физические законы одинаковы при движении во времени вперед или назад. Но позже появилась и другая точка зрения: когда время течет вперед, Вселенная расширяется, а если бы время пошло назад, то Вселенная начала бы сжиматься. Это как в математике, друзья мои, координаты со знаком минус, координаты со знаком плюс… Вселенная, состоящая из античастиц, будет вести себя иначе, чем наша Вселенная. Впрочем, все это вы можете подробнее узнать у Бесполе… у Веры Викторовны, очень рекомендую вам ее углубленный курс, потому что квантовая механика неразрывно связана с теорией времени. Ах уж этот квант, начало начал… — и он улыбнулся с нежностью, с какой пылкие влюбленные говорят о своих избранницах.

И Маша тут же пообещала себе записаться на углубленный курс в следующем семестре.

Зато второй парой шла история, на которой было не так увлекательно. Маша лишь прислушивалась к монотонной лекции по Серебряному веку, кардинально изменившему подход словесников к принципам наговоров, про переход от народного творчества к более концептуальному, от простого к сложному. Машинально она время от времени поднимала руку вверх, чтобы рассказать про плюсы или минусы разных подходов.

Все это они уже проходили с Циркулем в прошлом году, и Маша тогда даже получила «отлично» за сравнительный анализ эффективности наговоров Золотого и Серебряного века. Да вот только эта пятерка была отравлена дымовской иронией — он высказался в том духе, что Рябова использует логику там, где нужна душа. Ох, как она обиделась на него, даже звонила Сеньке и жаловалась на дурацкого Циркуля. Маше нравилось все усложнять, ей нужны были четкие формулы, она любила прописывать алгоритмы, а потом наполнять их смыслами. Дымов же предпочитал хаотичные наговоры, как слово ляжет, полностью игнорируя стопы и размеры.

Круглая ушастая голова Феди Сахарова — вот что отвлекало Машу от истории. Мальчик, с которым у Маши могли быть идеальные дети… Имеет ли она право лишать их даже крохотного шанса появиться на свет?