Книга Прятки в облаках, страница 64 – Тата Алатова

С другой стороны, подумала Маша, верная своей привычке все рассматривать с разных точек зрения, эта приятная студентам мягкость, возможно, служила и им, и Дымову плохую службу. Не зря же его словесники год за годом проигрывали всевозможные межвузовоские конкурсы и конференции, а механики Лаврова традиционно занимали первые места. У него-то специализировались самые амбициозные, самые упрямые.

Однако Маша собственными ушами слышала, как Дымов преспокойно спорит с ректоршей и не торопится соглашаться со всеми ее решениями. А еще продолжает болтаться по женской общаге, хоть это вряд ли так уж радует его пассию. А может быть, ее не беспокоят такие мелочи — Дымов не похож на похотливого старпера, из тех что охмуряют молоденьких девочек. Он взрослый, со взрослыми отношениями, и пусть его карьера не клеится, это же не повод, чтобы самоутверждаться за счет романов со студенточками?

— Рябова? — тихо позвал он, и она поняла, что зависла. Вот уж полная глупость: мало у нее других дел, чтобы так долго размышлять об одном из преподов, даже если он прямо сейчас в этой своей цветочной пижаме делит с ней одну постель.

Лиза не то же самое, что Циркуль. По крайней мере, Машин мозг с усердным лукавством разделял одного человека надвое.

— А, нет, — она с некоторым трудом вспомнила, о чем вообще шла речь. — Не будем тревожить Аллу Дмитриевну в ее законный выходной. Я как-нибудь отвлеку внимание Димки… Ну, знаете, начну ныть про несчастную любовь или что-то в этом роде. Братишки до смерти пугаются, когда я завожу разговор о всяких там влюбленностях, я это еще в девятом классе выяснила. Хочешь избавиться от кого-нибудь из них — заведи шарманку про мальчиков.

Дымов негромко рассмеялся, и хорошо бы вот так, беззаботно болтать до самого утра, но им нужно было больше спать, а еще вокруг Маши топтался неведомый злопыхатель, а может, даже двое.

— Сергей Сергеевич, — решительно заговорила она, — это очень хорошо, что Иван Иванович вернул вам зеркало.

— Потому что вам спокойнее, когда я рядом?

— Потому что вы опытный, хороший словесник.

— О нет, Рябова, — простонал он, сползая по подушке вниз. Она проследила, как его волосы стекают по наволочке. — Даже не заикайтесь об этом — мне в жизни не взломать артефакт Михайло-основателя.

— Не попробуете — не узнаете.

— Это пустая трата времени.

— Или научное исследование. Напишете об этом кандидатскую.

— Я уже к. л. н., Рябова. Защитился в прошлом году.

— Ну, значит докторскую. Глядишь, и профессором однажды станете.

— Так далеко мои стремления не простираются.

— И очень зря, — с чувством воскликнула Маша.

Дымов закрыл глаза, изображая, что очень хочет спать, а потом и вовсе натянул на себя одеяло и отвернулся.

— Ну, значит, завтра после пар я приду к вам в кабинет, и мы подумаем, как это сделать, — заключила она оптимистично.

Ответом ей был фальшивый храп.

***

В последние дни торопливые утренние чае-кофепития на общей кухне становились все драматичнее.

Крики были слышны из коридора, Маша переглянулась с Лизой-Дымовым и опасливо толкнула скрипучую дверь.

— Ты просто завидуешь мне, — говорила Лена Мартынова тем самым противно-злым голосом, от которого уши сворачивали трубочкой.

— Завидую? — томно оборонялась Катя Тартышева, по обыкновению одетая во все черное. — Чему же? Твоей бесталанности? Глупости? Агрессивности? Прозвищу «бешеная псина»?