Книга Соломенное сердце, страница 133 – Тата Алатова

Наконец шлагбаум поднялся, и Даня не удержался от облегченного вздоха: свобода, свобода.

— Так что там с княжной Катей? — спросила Поля, когда КПП превратился в маленькую точку в зеркалах заднего вида.

— Девчонка, — батюшка Леонид залпом допил квас и икнул. — Вообразила себе, что может облапошить богиню Дару… Говорит — свяжи этого мужчину со мной брачными обязательствами, да поскорее. «Воля ваша, — отвечаю я, — да только ведь жених мертвецки пьян и, смею заметить, храпит так, что стены сотрясаются». Все равно, говорит она, мы с ним потом разберемся. Притащила даже мастера рун с собой, рисуй говорит, свои закорючки, чтобы никуда от меня жених-то не делся. Словом, полнейшее безобразие. Я вот представил себе, как просыпаешься ты такой, а на тебя незнакомую девицу навесили, женись мол, и все тут, — аж мурашками весь покрылся. Страх-то какой.

— И за кого же так рвется княжна? — спросил Даня, хоть и догадывался.

— Так за Акобу… Мне бы позлорадствовать: мол, так ему, поганцу, и надобно, а я его шкуру вместо этого спас. Провел церемонию с фигой в кармане, ха!

— Так руны же, — напомнила Поля.

— Руны на священное слово настроены, а у меня фига… словом, просто замысловатые картинки в итоге. Вот и уношу теперь ноги, пока Акоба не проспался, а княжна не поняла, что все еще в девках. Она ведь как думала: пришлый батюшка из диких краев послушно выполнит все, что ему велят, а потом уедет куда подальше, с глаз долой, от слухов подальше. А я ей — фигу!

— А если бы без фиги?

— Ох и страшное княжна придумала: намалевать на Акобе несмываемую руну, которая бы так сильно чесалась у жениха и зудела, что не видать ему покоя, пока не переплетется венками с той, у кого парная руна.

— А она молодец, — хмыкнула Поля. — Поняла, что Верхогорья ей не избежать, и сразу решила оформить союз с самым амбициозным и перспективным дикарем.

— По любви или расчету, — провозгласил батюшка Леонид, — не суть, но обе стороны обязаны быть согласными! Или хотя бы в сознании.

— А гармошку-то спер, — засмеялся Даня.

Батюшка попытался что-то наиграть, но быстро притомился и вскоре заснул.

— Знаешь, — сказал Даня, — я даже немного жалею, что батюшка у нас такой принципиальный. Посмотрел бы я на Акобу, который проснулся после попойки, а у него зудит и чешется и княжна Катя нависает над кроватью с рассолом и калиной-рябиной.

— А я просто рада, что мы едем подальше от Лесовских. Жаль только, что я так и не повидалась с Егоркой. Бедный… Если княжна Катя отправляется в Верхогорье, то ему светит княжество.

— Насколько я знаю эту девицу, она все равно так или этак выскочит за Акобу, чтобы подмять под себя Верхогорье целиком. Не будет она размениваться на наместника, маловато ей будет.

— А старик Постельный ведь прав, — согласился Даня, — повезло мне, что я стал Стужевым.

Поля рулила и думала, думала и рулила, и кровь Федоровского, которую она совершенно случайно попробовала, уже перебродила и выветрилась, а надежда осталась. Казалось, ее коснулась уверенность богини Дары, что все, чего она желает, — это правильно, это сбудется.

Даня вполне ловко притворялся, что его вовсе не расстраивает бесчувственность жены, он умело делал вид, что ему хорошо и с такой Полей, и скорее всего они проживут хорошую, дружную жизнь. Даня справится с чем угодно, он с детства привык терпеть и не жаловаться, а вот Поля до конца своих дней будет знать, что могло быть все иначе, острее, ярче, интереснее.