Книга Соломенное сердце, страница 57 – Тата Алатова

— Когда-нибудь я найду тебя, — пообещала Чуда, — если мне станет скучно или если мне что-то от тебя понадобится. Надеюсь, что твое проклятие не сотрет тебя к этому времени.

— Ты видишь его? Чувствуешь?

— Сильное, на граните поставленное, вода с таким не справится, огонь не справится тоже. Ищи совета у итров.

Ну да. Духи гор, молчаливые и хмурые, не больно-то были расположены помогать кому-либо.

Песня прервалась, и наступила такая громкая тишина, что у Дани уши заложило. Казалось, исчезло что-то невероятно важное, нужное, прекрасное.

А потом вассы начали рукоплескать.

***

Даня торопливо отвернулся, чтобы не смотреть, как Поля покидает реку.

Теперь, когда Чуда залечила его губы, мысли о поцелуях становились все более навязчивыми.

— На каком языке ты пела? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Поля. — Моя хозяйка из избушки называла это утренней песней. Когда-то мир был таким молодым, говорила она, что можно было знать каждого человека по имени.

— Хм, — только и ответил Даня.

***

Он спросил об этом батюшку Леонида, когда они после плотного завтрака шли к вьеррам:

— А кто появился раньше: люди или боги?

— Конечно, люди, — ответил Ленька, маясь похмельем. — Как могли появиться боги сами по себе, на пустом месте? Сначала мир вылупился из яйца, потом появились первые мужчина и женщина да как начали плодиться и размножаться! А потом все кругом стало слишком непонятным, и людям понадобилась вера, и они намолили себе богов. Ну а боги создали духов да и покинули нас, сиротинушек.

Поля, молчаливая как обычно, в их беседу не вмешивалась. Она шла, мрачно озираясь по сторонам, — на обугленные деревья было страшно смотреть. Пластырей с рунами чистого дыхания не осталось, и легкие как будто забивались пеплом.

— Всю жизнь брожу по этим лесам, — сказала Арра, — но никогда не видела вьерров.

— Да, — согласился Даня, — не больно-то они любят показываться людям. Вот смотри, например.

Он указал на старый, давно рассохшийся дуб, чья кора загрубела и заветрилась.

— Вьеры с возрастом теряют подвижность, — объяснил Даня, — они сливаются с каким-нибудь деревом и так коротают оставшийся свой век, в покое и молчании. Этого духа мы не докричимся, хоть глотку сорви. Нет, нам нужен кто-то помоложе.

Арра почтительно уставилась на дуб, а потом на всякий случай вежливо приветствовала его.

А Даня вдруг прыгнул вперед и ловко ухватил неподвижную на первый взгляд растопыренную ветку, притаившуюся у мощных корней дикой малины.

— Отпусти, неприятный, — заверещала ветка, дрыгаясь туда-сюда, — а то сейчас как дам тебе между глаз!

Подростки везде одинаковы, сплошь вопли и угрозы.

— Мы пришли с миром, — Даня опустил ветку на пенек, — мы пришли помочь.

— Помочь они пришли! — заголосила ветка, едва не плача. — Где вы были, когда мы тут уворачивались от анков! Да мой дед едва не сгорел из-за вас, непутевых!

— Анки бы не тронули вьерров, обошли бы твоего деда стороной. Они уничтожали только те деревья, в которых никого не было.

— А-а-а-а! А страху мы натерпелись! Все из-за вас, людишек! Пошто было запирать анков в нашем лесу? Гадость, гадость, пошли прочь!

— А взрослые дома есть? — со вздохом спросил Даня.

От малинника отделилось покрытое листвой существо, невысокое, метра полтора ростом, на молодой березовой коре сердито блестели зеленые глаза, ниже кривился рот. Носа у вьерров не было, они дышали иначе, почками и листьями.