Книга Соломенное сердце, страница 90 – Тата Алатова

И снова узкие дороги стелились под колеса, а Даня уютно крутился на сиденье справа. Поля вела автомобиль и ловила себя на приятном ощущении, что все правильно. Все так, как и должно быть.

Пахло свежей листвой, срезанные прутья покоились позади, ожидая своего часа. Рядом с ними восседал Потапыч и рассуждал о том, как разочаровала его Заградыня:

— Все забросили! И поля, и мастерство. Привыкли жить одной торговлей, бездельники.

— Не то что вы на своей полянке, — хмыкнул Даня, — все в трудах, все в заботах.

— Мы бродяги, — напыжился Потапыч, — нам положено слоняться без дела!

Поля так и не поняла, когда эти двое подружились, но из бессвязных рассказов Потапыча выяснила, что они уже успели повидать и мокрых голых женщин, и поболтать о том о сем с камнем.

Она и не сомневалась в том, что Даня не усидит на полянке.

— Так зачем нам в Лунноярск? — спросил он со странным напряжением в голосе.

Князь просил доставить Даню в этот город — а значит, Дане до смерти туда не хотелось, и Поля предложила:

— Я могу вас оставить где-нибудь по дороге и съездить одной. У меня небольшое поручение в этом городе.

— Ни за что, — тут же запротестовал Даня. — В Лунноярск так в Лунноярск. Какая разница, куда ехать.

Отчего-то при этом выражение лица у него стало столь героическим, как будто он, весело напевая, шагал навстречу смерти. Поля не поняла, с чем связаны такие загадки, но решила не спрашивать при Потапыче.

Даня меж тем расстелил на коленях потрепанную бумажную карту Верхогорья и долго морщил брови, соображая, где они едут и что впереди.

— Ближайшая свадебная пещера в двадцати километрах отсюда, — наконец сообразил он, — прямо-прямо, третий поворот налево.

— Зря вы это затеяли, — сказал Потапыч. — А потом измена с кумом, пожар и полянка в лесу.

— Мы теперь не по поджогам, — вздохнула Поля, — мы теперь по проклятиям.

— Еще нет, — беспечно заметил Даня, — мунны не успели разнести эту весть, но дай им время. А если поленятся — я сам их отловлю и заставлю как следует расстараться.

— Это весело? — спросила Поля. — Если все вокруг будут меня опасаться, разве это не осложнит нашу жизнь?

— Или упростит. Увидим, да? Просто ты была такой грозной, когда вступилась за тьерр, что я не мог удержаться. Но, Полюшка, уж не вспомнила ли ты свое прошлое? Откуда столько чувств?

— Это не память, — медленно произнесла она. — Это больше, чем память. Это какая-то глубинная суть. Как град, который бьет по твоей земле, ветер, который ломает твои деревья, огонь, которые охватывает твои колосья… так для меня прозвучали обвинения в адрес тьерр. Сразу кровь вскипела в жилах.

— Сколько же в тебе всякого понамешано, — мягко заметил Даня, погладив Полю по голому локтю. Его ладонь была шершавой и горячей. Хорошей.

— А ты с полевыми девами тоже того? — спросил Потапыч у Дани. — А кто лучше, мокрые или плодородные?

Тот сверкнул на него глазами:

— Кто спрашивает такое у жениха перед свадьбой?

— Так после свадьбы будет уже поздно, — прямодушно заявил Потапыч.

— Третий поворот налево, — завопил Даня.

Поля и сама уже съезжала с основной дороги.

В Первогорске ей несколько раз встречались свадебные кортежи. Красные платья невест, звон монет на нарядах женихов, вереница украшенных калиной-рябиной автомобилей, торжественные церемонии в горной управе. Но чтобы люди женились в пещерах? А брачное ложе из шкур диких зверей или вязанки хвороста?