Книга Дочь атамана, страница 57 – Тата Алатова

— Великий канцлер велел мне поспособствовать вашему браку с графом Плаховым. И как, по-вашему, я справился с этим заданием?

Тут Саша выпустила тулуп, вспомнила про недавнее представление, прижала ладони к щекам, проверяя, круглые ли они до сих пор. Потом только спохватилась:

— Да зачем ему сватать меня за этого петуха?

— Этого я не знаю, — вздохнул Михаил Алексеевич, — канцлер не делится со своими игрушками тайными замыслами.

— Игрушками?

— Сломанная игрушка великого канцлера — вот кем я был, пока не поступил в ваш дом. Ни надежд, ни желаний.

— А теперь что? — и она невольно подалась вперед, тщеславно желая услышать, что осветила собой его жизнь.

— А теперь — мне надо строить конюшни, и я хочу разбить прекрасный парк и увидеть жеребенка от Бисквита и Красотки.

Саша хлопнула ресницами, глупо разочарованная таким приземленным ответом.

— Наступит ли день, — протянула она, скрывая свою досаду, — когда вы сможете рассказать, какая напасть свела вас с великим канцлером?

— Надеюсь, что нет, — серьезно отозвался он, — но уверен, что да. С моим-то везением не стоит верить, что хоть одна из напастей меня избежит.

Саша недовольно скривилась — что за отвратительная честность!

— И что еще вы должны сделать для этого человека?

— Докладывать про вас.

— Докладываете?

— Ну разумеется. Во всех подробностях: на завтрак ели блины, а на ужин была рыба. Гуляли с час после обеда, а к вечеру дремали на печи.

С минуту она размышляла об услышанном. Потом отбросила от себя тулуп и вскочила на ноги.

— Стало быть, — задиристо воскликнула Саша, — этот надоедливый канцлер всенепременно решил меня выдать замуж? Ну вот что, мой дорогой лазутчик, давайте-ка скормим ему старую байку: я твердо намерена принять постриг.

— И что потом?

— Вот и посмотрим, что будет делать канцлер потом, — она поежилась и тут же упрямо топнула ногой, — может, нам повезет, и он заявится сюда лично. Уж я его встречу так встречу.

Михаил Алексеевич легко поднялся на ноги, а потом наклонился и почтительно, невесомо коснулся губами ее руки.

— Спасибо, — сказал он, выпрямившись. — Вы удивительная барышня, Саша Александровна.

— Барышня…

— Моя бабушка, — закончил он и снова улыбнулся.

Удивительная!

Что это за комплимент такой?

Неужели у нее нет других достоинств?

— Так что же теперь с лекарем? — спросила она. — Вам канцлер говорил о нем? Он правда в беде, как в моих снах?

— Врут ваши сны, — без всяких сомнений в голосе и лице заверил ее Михаил Алексеевич. — А в моем письме все правда. Ваш лекарь в хорошем месте рядом с теми, кто ему дорог.

Ну и как ему теперь, обманщику, верить?

Изабелла Наумовна не была склонна к быстрому прощению, и Саше за ее выходку с графом было назначено страшное наказание: чтение книги.

— Беллочка Наумовна, милая, — взмолилась она, — а можно я просто на горохе постою? Или отправьте меня в лес с туеском за грибами, пусть меня там съедят медведи!

— Александра, — строго сказала гувернантка, — ну пожалей ты медведей, они-то в чем провинились?

— Тогда можно я сама выберу книгу?

— Про лошадей? Нет, моя дорогая, ты будешь читать «Рассуждения об истинной добродетели».

— Философский трактат? — тут Саша совсем приуныла. — Лучше бы я пошла за графа-петуха, чем такие пытки!

Однако ее жалобы были оставлены без всякого внимания, трактат выдан, и Саша монотонно затянула вслух сию тягомотину.