Книга Дочь атамана, страница 61 – Тата Алатова

Он не успел еще решить, куда ему направиться дальше — вернуть ли сначала Полушку в усадьбу или оставить лошадь здесь, сама найдет дорогу домой, — как Саша Александровна снова вернулась.

— Этот старик, великий канцлер, он сделал это с вами? — закричала она издалека.

— Его колдун, валах по имени Драго Ружа, — негромко ответил Гранин, но она каким-то чудом услышала. Зашипела сердитой кошкой, объехала его по кругу.

— Ну и что стоите? Мы, кажется, ехали в город, — воскликнула гневно.

— Саша Александровна, я вовсе не… — начал было он, и тут она лихо слетела из седла, очутилась прямо перед ним, быстро стянула варежку и коротко, без замаха, влепила пощечину.

От неожиданности голова Гранина мотнулась в сторону, щеку обожгло, но Саша Александровна не дала ему времени опомниться, толкнула обеими руками в грудь, повалила в сугроб, едва не под копыта, навалилась сверху.

Ее лицо оказалось совсем близко — искусанные губы, розовые от холода щеки, красный нос и сверкающие угольки глаз.

— Как же вы утомительны со своей жертвенностью, — кричала она, черпая голыми руками снег и кидая ему в лицо, — что, после смерти вашей жены и ваша жизнь закончилась? Нет уж, голубчик, я вас заставлю! Вы у меня научитесь! Станете бороться как миленький! Вот кого я не терплю — так это трусов! Уныние — страшнейший из грехов!

Наконец она выдохлась.

Села, тяжело дыша.

Смотрела с вызовом.

Гранин тоже приподнялся было, а потом снова повалился физиономией в снег и засмеялся.

— Вот уж и точно кошка, — заледенелые губы не слушались, трескались, кровили. — Дикая кошка!

— Смеетесь? — угрожающе процедила Саша Александровна. — А и смейтесь, Михаил Алексеевич, все лучше, чем остальные ваши глупости. Придумали тоже! Уйдете! Тягость! Да мы вас будем из ведер святой водой обливать, пока вы проклятие свое не сбросите!

— Мне бы сейчас лучше водки, — признался Гранин, встал, помог подняться ей и принялся отряхивать. — Ну что за выходки, Саша Александровна. Замерзли же совсем!

Нашел варежки, брошенные под ноги, отряхнул и их, взял ее холодные руки в свои и стал отогревать горячим дыханием, едва не касаясь губами.

Саша Александровна стояла перед ним, притихшая, подрастерявшая всю свою бойкость, и ее пальцы едва подрагивали.

— Что мы собираемся делать с Плаховым? — спросил Гранин, когда они добрались до уездного города, остановились в единственном здесь трактире и потребовали горячего взвара.

На Сашу Александровну глазели с веселым любопытством, да и только. Васильковый кант на ее обшлагах четко указывал на принадлежность к людям атамана Лядова, а с ними связываться — себе дороже.

— С Плаховым? — рассеянно повторила она. — До него ли теперь?

— Отчего же, — возразил Гранин с улыбкой, — по крайней мере, развеемся.

Он чувствовал себя гораздо лучше, словно избавился от утомительного морока, и теперь было стыдно за собственную слабость и хотелось перебить ее каким-то действием.

— Я просто собиралась вытрясти из него правду — пусть бы объяснил, для чего ему такая невеста, как я. Дикая кошка, — она довольно засмеялась, будто это было похвалой.

А пожалуй что и было, признался себе Гранин. И произнес дипломатично:

— Лядовы — влиятельный род.

— От нас хлопот больше, чем прибыли, — пожала плечами Саша Александровна, — к тому же позиция отца по поводу моего брака всем известна. Как по мне, нужна очень веская причина, чтобы решиться на ухаживания.