Книга Тетушка против, страница 115 – Тата Алатова

И нисколько не удивился, услышав тихий шелест юбок и нежный голос:

— Да, мой мальчик, любовь убивает.

— До вас ли сейчас, бабушка, — не поднимая век, проворчал он.

— Я была совсем девочкой, когда король отдал меня в жены незнакомому мужчине, много старше меня. Кристоф пугал меня: шумный, грубый, огромный. Восемь лет я каждую ночь молилась, чтобы он не вернулся из похода.

Рауль посмотрел на нее с жалостью. Кристин неслышно расхаживала по комнате, благородная красивая дама в старинном домашнем платье. Луна ярко подсвечивала витую серебряную канитель на ее манжетах и подоле.

— Но он вернулся.

— Вернулся, — согласилась Кристин. — Осыпал меня драгоценностями и сразу же взялся за строительство замка. Со временем я начала находить привлекательными его свирепость и силу — казалось, такой мужчина никому не даст меня в обиду. Мне понравилась его жестокость, ведь она всегда была направлена на других. Со мной-то он был добр, пока не пронзил мечом.

— Мне жаль, — искренне сказал Рауль. — И простите за это утро. Обычно я так себя с дамами не веду.

Она остановилась, глядя на него бездонными темными глазами, откуда просачивалась сама вечность.

— Если подумать, — проговорила насмешливо, — то я даже сделаю тебе одолжение, убив. С какой поры Флери извиняются перед врагами? Не могла же кровь стать настолько жидкой.

— Многое изменилось за триста лет, — пожал плечами Рауль, — свирепость нынче не в моде. Но так ли необходимо меня убивать? Неужели нельзя обойтись без таких крайностей?

— Этот род должен прерваться, — упрямо проговорила Кристин.

Что же, значит, и сестры тоже.

Тело отозвалось само: спина выпрямилась, оторвавшись от спинки стула. Стопы вжались в пол всей поверхностью, мышцы бедер напряглись. Правая рука, небрежно лежавшая на столе, чуть сдвинулась. Рауль превратился в пружину, вот-вот готовую распрямиться. Сколько там дуэлей на его счету? Сколько еще будет?

В комнате резко-сладко запахло лилиями, болотной тиной и гарью.

Надо было поесть, успел подумать Рауль. И немного поспать. И еще хоть один раз поцеловать Пруденс.

И его пальцы сомкнулись на рукояти меча. Холод гарды впился в ладонь, проясняя голову.

Кристин бросилась, стремительно превращаясь в страшилище, каким была на болоте. Рауль неотрывно смотрел в летящую на него смерть, но стул уже с грохотом полетел назад, когда он вскочил на ноги, а рука рванула оружие на себя. Рана на плече полоснула болью, да и черт с ней. Тяжелый, слишком длинный меч неохотно покидал дубовые ножны, и стало понятно: не успеет. Опоздал, дрянная прабабка прикончит его раньше.

Ее скрюченные когтистые руки сомкнулись у него на шее, а прямо в лицо пахнуло трупным разложением, Рауль отчаянно рванул на себя рукоять, и тусклая сталь чуть поддалась, попала под свет луны.

И Кристин вдруг отпрянула. На ее чудовищном лице отразился чистый, первобытный ужас, она инстинктивно прикрыла грудь, куда клинок вошел триста лет назад.

— Тот самый меч, — прохрипела она. — Снова!

Все его мышцы скрутились в жгут. Казалось, древнее оружие восторженно запело, вырвавшись на свободу, придало мощи его движениям. Взмах — выпад! Острие легко прошло через руки Кристин и мягко вонзилось в давно остановившееся сердце.

Чудовище перед ним улыбнулось, обретая нежную красоту. И с тихим шорохом фигура осыпалась прахом.