Книга Тетушка против, страница 194 – Тата Алатова

— Моя светлость с супругой, — повторил Рауль, желая сразу обозначить свой новый статус.

— Конечно-конечно, — улыбка Ансельма не погасла. Он кинул цепкий взгляд на Пруденс и снова обратился к Раулю:

— И вы желаете…

— Увидеть его величество.

— А он вас, конечно, ожидает.

— Конечно, нет.

— Да-да, — дворецкий кивнул. — Я все мигом устрою. Только вы уж не обессудьте, ваша светлость, но придется подождать. Внутрь вас эти бравые ребята пока не пропустят.

— Мы разомнем ноги, — решила Пруденс и протянула руку офицеру. Тому ничего другого не оставалось, кроме как помочь ей выйти.

Холодный ветер мигом взметнул ее юбки, и Рауль торопливо схватил тяжелый теплый плащ и выскочил следом. Закутал свое сокровище потеплее, прекрасно представляя, что Ансельму понадобится время, чтобы добиться аудиенции. Бартелеми, наоборот, закрылся изнутри, не желая впускать в салон сквозняки.

Офицер отошел на несколько шагов, поближе к своим сине-серебряным гвардейцам.

— Ты помнишь? — шепнул Рауль на ухо Пруденс. — Верь только мне и ничего не бойся.

— Что самое страшное может случиться? — негромко спросила она.

— Опала.

— Ты и так давно покинул двор.

— Нас отправят в какую-нибудь глухомань.

— Мы там и живем.

— На север.

— Сменим климат.

— Будем жить в какой-нибудь халупе.

— Выжили же в жутком замке.

— Люблю тебя.

Пруденс смутилась, как смущалась всегда от его признаний, и он не сдержал смеха. Что за женщина! Ее не тревожит гнев короля, но нежные признания легко выводят из душевного равновесия. Она только открывала для себя любовь, и Рауль, ее единственный проводник на этом тернистом пути, внимательно прислушивался к ее настроениям, откликам и впечатлениям. Порой ему казалось, что он и сам становился неопытным любовником, замирая от ее открытий, порой ловил себя на том, что слишком осторожничает, а порой ликовал от скупых и будто случайных откровений. Нет, она еще не поборола свою чопорность настолько, чтобы открыто говорить о любви, и Рауль учился читать ее чувства по поступкам, а не словам.

Ансельм вернулся довольно быстро, не прошло и получаса, привел с собой королевского камер-юнкера, который быстро шепнул офицеру несколько слов.

Алебарды разомкнулись, и Рауль с Пруденс шагнули по ступеням парадной лестницы.

— Граф Флери, — не без ядовитости проговорил камер-юнкер, с которым они вечно цапались в прошлом и, очевидно, все еще не пережили некоторой ревности друг к другу, соперничая за королевские милости. — Его величество с великим трудом, надо признать, вспомнил, кто вы такой, и проявил милость, допуская вас до себя. Прошу вас и вашу супругу следовать за мной.

— Там у меня еще алхимик в экипаже, — дружелюбно сообщил ему Рауль, — вы уж накормите и обогрейте человека, его величество может пожелать его увидеть.

Камер-юнкер высоко задрал бровь, демонстрируя недоверие к такому нелепому предположению, и отступил, позволяя Ансельму указывать дорогу.

Дворецкий затарахтел, как куропатка в брачный период:

— Его величество славно поохотился с утра, а потом мы ему подали наши легендарные трюфели, и сейчас он отдыхает перед ужином… А каких улиток мы подадим вечером! Повезет вам, если вас пригласят за стол, но я для вас все равно припасу… Посмотрите, мы обновили гобелены… Сюда-сюда, ваши светлости, в большой салон. Прежде его величества вас примет маркиза Флурье. Она, знаете ли, крайне заинтригована вашим визитом.