Книга Тетушка против, страница 63 – Тата Алатова

— Глэдис Дюран.

— Что — Глэдис Дюран? — раздраженно уточнил он. Настроение его светлости с каждой минутой портилось все быстрее.

— Мертвец, который выполнял свои обязанности после смерти. Она заправляла вашу постель!

— Тише, — Рауль самым беспардонным образом накрыл ее губы ладонью. Черно-угольные глаза сверкнули. — Не смейте говорить об этом при мальчишке!

— А еще вчера он вам нравился, — возмущенно отпрянув от его ладони, напомнила она.

— Скажите мне, Пруденс, среди тех десяти мужчин, которых вы отвергли, были алхимики?

— Двое, — соврала она. Кавалеры, которых никогда не существовало, стремительно обрастали биографиями.

— Кгхм, — неопределенно отреагировал он и добавил: — В любом случае, я не хочу, чтобы весь Руаж судачил о чертовщине, которая происходит в этом замке. У семьи Флери, знаете ли, репутация. Мне еще сестер замуж выдавать!

— Боже мой! — закричал Бартелеми, и его кристалл хаотично заметался, а потом осветил то, что так испугало юного алхимика. Маргарет посмотрела туда и едва подавила крик, а Рауль поспешно подхватил ее под локоть, будто опасаясь обморока.

На массивном железном крюке, вбитом в потолочную балку, висело нечто в форме человеческого тела, подвешенного вниз головой.

Даже Глэдис Дюран не напугала его так сильно, как этот подвешенный на крюк человек. Раулю очень хотелось зажмуриться или отвернуться, но он не мог отвести глаз от ужасающего зрелища.

Натянутая как пергамент кожа плотно облегала поджарую фигуру, похоже, мужскую. Она была серо-коричневого цвета, покрытая прожилками, напоминающими кору дерева с налетом то ли соли, а то ли белого кристаллического порошка. Внизу, под головой этой странной мумии, стоял большой керамический таз, покрытый толстым слоем пыли и засохшей бурой жидкостью.

Отчего-то Рауля больше всего ужасало отсутствие запаха смерти. От Глэдис тянуло гнилостно и дурно, как и положено с мертвецами, но в лаборатории пахло лишь затхлостью и резкими алхимическими реактивами.

— Это невероятно, — забормотал Бартелеми, сильно напоминавший сейчас сумасшедшую версию себя самого, — естественная мумификация исключена — условия не те. Значит, алхимия? Консервация? Минерализация? Мне нужно его измерить, чтобы определить степень усыхания… Когда лабораторией пользовались в последний раз?..

Ничего не ответив, Рауль потрясенно шагнул вперед, привлеченный тусклым блеском серебра на костлявом пальце подвешенного. Потертый ободок с глубокими царапинами был покрыт бурыми корками, темно-багровый неограненный гранат так часто отвлекал его от уроков, а по внутренней стороне бежала надпись «стойкий в трудностях». Рауль знал это наверняка, потому что обладатель этого кольца не уставал повторять, что сей девиз довел его семью до службы в чужих домах.

— О, Люка, — прошептал он.

— Ваша светлость? — позвала Пруденс встревоженно.

— Люка Сен-Клер, мой гувернер. Он был таким гордецом, этот заносчивый энциклопедист. Все-то ему было интересно, до всего было дело…

Голос дрогнул, и Рауль замолчал. Он вспомнил душные часы в классной комнате, солнце, заглядывающее в окна, зовущее на пруд искупаться или наловить ужей, чтобы подсунуть их в спальню Жанны. Вспомнил подвижный чуть кривоватый рот Люки, из которого вылетало множество непонятных слов, вспомнил их долгие и бессмысленные споры о том, что не нужна юному графу Флери никакая наука.