Книга Истинная: Яблоневый Сад Попаданки, страница 38 – Инесса Голд

Но я точно знала одно: сидеть сложа руки я не собираюсь.

Дни потекли в новом, колючем ритме. Моя самодельная крепость из шипов стала моим миром. Каждое утро я просыпалась под скрип заиндевевших за ночь плетей ежевики и первым делом осматривала свое убежище.

Барьер прижился, укоренился, шипы торчали густо и зло, сплетаясь в почти непроходимую стену вокруг домика и пятачка земли с самыми ценными яблонями. Это было дико, первобытно, но давало странное чувство защищенности.

Гвардейцы Каэлена, теперь оттесненные за пределы моего колючего периметра, явно не знали, как реагировать. Их утренние обходы стали более формальными, они держались на расстоянии, провожая меня недоуменными, а порой и откровенно подозрительными взглядами.

Халворд мрачно кивал мне издалека, а Бьорн старался вообще не встречаться со мной глазами. Я стала для них не просто странной леди, а леди, окружившей себя шипами – буквально. Это был мой молчаливый ответ на запрет Каэлена, на его контроль. И они это понимали.

Я старалась жить так, будто ничего не изменилось. Дни были наполнены работой. Я укрывала стволы молодых яблонь мешковиной, которую выменяла в деревне, мульчировала землю вокруг корней сухими листьями и мхом.

Последние яблоки были собраны. Я сортировала их с особой тщательностью. «Румянец Жизни» и «Крепкий Корень» я нарезала тонкими ломтиками и сушила на нитях над очагом – их сила пригодится в долгие зимние месяцы. Из «Ясного Взора» я сделала терпкую настойку на родниковой воде – она помогала сосредоточиться, очищала мысли. А «Ледяное Око» и семена «Тихого Шага» я спрятала в самые дальние уголки своего погреба.

Мой домик все больше напоминал хижину ведьмы-травницы, и мне это, как ни странно, нравилось.

Эта рутина, этот простой, понятный труд успокаивали. Здесь, внутри моего колючего кокона, я чувствовала себя хозяйкой. Я сама решала, когда вставать, что есть, какое дерево полить или обрезать. Эта иллюзия контроля была мне необходима как воздух.

Но ночами, когда сад затихал под холодными звездами, а за стеной из шипов лишь изредка перекликались гвардейцы, я возвращалась к своей тайне. Запрет Каэлена не остановил меня, лишь заставил быть хитрее.

Я больше не решалась подходить к руническому камню напрямую – всплеск энергии был слишком заметен. Но я нашла другой путь.

Я садилась на пол у очага, зажав в ладони свой теплый медовый камешек. Закрывала глаза. Дышала глубоко, пытаясь отогнать мысли о Каэлене, о его гневе, о том поцелуе в библиотеке, который до сих пор обжигал губы.

Я концентрировалась на ощущении земли под собой, на невидимых нитях энергии, пронизывающих мой сад. Я тянулась своим сознанием, усиленным артефактом, к тому месту у старой стены, где дремал камень Хранителей. Я пыталась не активировать его, а «слушать». Слушать шепот корней, память земли.

Это было невероятно сложно. Словно пытаться расслышать шепот в ревущей буре. Я улавливала лишь обрывки – ощущение глубокого, древнего сна, исходящего от камня, чувство скрытой мощи и… застарелой печали.

Иногда перед глазами мелькали образы – зеленые кроны неведомых деревьев, спокойные лица в простых одеждах, вспышки света и тьмы. Этого было мало, но это было что-то. Связь существовала, и я чувствовала, что могу ее укрепить.

Я даже попробовала использовать настойку «Ясного Взора» во время своих ночных медитаций. Она обостряла восприятие до предела, делая видения чуть ярче, но и страшнее – вместе с образами Хранителей приходило ощущение холода Бездны, той самой тьмы, что бушевала здесь когда-то.