Книга Сиротка в Академии Драконов – 2, страница 43 – Оксана Гринберга

Но если с первым этажом вопросов у следователей не возникло, то произошедшее на втором с моим рассказом не совпало.

Но я не собиралась вдаваться в подробности.

Не стала объяснять, что за странные, леденящие душу вибрации они почувствовали на балконе и почему от дяди так сильно фонит магией нари. И от меня тоже, как и от балкона, и от всей дядиной спальни.

Что здесь произошло?

— Понятия не имею, господа следователи! — твердила им, стараясь глядеть на них самыми честными глазами, а заодно изображая из себя девицу в беде. — Откуда мне знать, как выглядит магия нари, если я самих нари в глаза не видела? Что вы от меня хотите?

Они хотели правды и честных ответов, но ничего из этого не получили. Перекинулись было на Томаса, но тот сказал, что ничего не видел и не знает. Да и пришедший в себя дядя тоже не смог помочь следствию.

Кайрен погрузил его в стазис уже тогда, когда Гильберт ДиРейн был в бессознательном состоянии, а когда дядя очнулся, все к этому времени закончилось.

Зато он уверенно заявил, что необъяснимые магические колебания могут идти от его защитных амулетов, которые подарил ему вождь одного из островов далекого архипелага — настолько далекого, что ему до сих пор не дали официального названия.

Дядин амулет столичных почему-то не впечатлил, хотя, как по мне, это было неплохим объяснением.

— Вы же понимаете, что рано или поздно вам придется ответить на наши вопросы, мисс Гордон! — на прощание заявил мне один из следователей.

Особо въедливый — с рыжими бакенбардами и светло-голубыми, почти прозрачными, глазами.

— Вообще-то, я думала, что вы на стороне пострадавших, которые выжили лишь чудом, — сообщила ему.

— Мы на стороне правосудия, а якшанье с нари — это уголовно наказуемое деяние, — вот что он сказал мне на прощание.

После чего оба отбыли в Керн и нападавших с собой увезли, пообещав сообщить, когда следствие придет к каким-либо выводам.

Уехали, а я осталась, терзаемая дурными предчувствиями, хотя не ощущала за собой никакой вины. Лишь горечь из-за того, что Кайрен все решил сам, сделав это и за меня тоже.

Похоже, понимал, что у нас с ним все равно ничего не выйдет, как прекрасно знала это и я. Но мне хотелось, чтобы никто не отнимал ни у меня, ни у него возможности жить своей судьбой, совершать собственные ошибки и решать своим сердцем.

Это оказалось невозможным для Шанайи Гордон — приемной дочери ученого-энтомолога, а заодно племянницы великого путешественника и внучки печально знаменитого пирата…

Как и немыслимым для принца нари, которого однажды ждал трон и посох правителя морского народа.

Чтобы не думать о Кайрене, я допоздна заботилась о дяде — давала ему по часам микстуры и кормила с ложечки, радуясь его аппетиту. После чего читала ему так долго, пока он не заснул.

И спал спокойно, а я украдкой улыбалась, глядя на то, как размеренно поднималась и опускалась его перевязанная грудь.

Затем устроилась в спальне по соседству, наказав слуге, занявшему место Роберта, чтобы тот немедленно меня разбудил, если с дядей будет что-то не так.

Но никто не беспокоил мой сон, кроме меня самой. Потому что я никак не могла найти себе места, ворочалась в огромной постели, пока наконец не вышла на балкон и не стала смотреть на озаренное круглой луной ночное море.

Мне казалось, что где-то там, вдалеке, над водой мелькали черные тени — и что это нес дозор принц на своем Варроке и, возможно, другие, верные ему нари.