Книга Вторая молодость Фаины, страница 161 – Адель Хайд

– Прошу вас, угощайтесь, – сказала я, когда Анфиса Васильевна ушла и мы с госпожой Порываевой остались вдвоём.

Агриппина Александровна пряник есть не стала, пригубила чай, посмотрела на меня долгим взглядом и вдруг совершенно неожиданно сказала:

– Вот вы, Фаина Андреевна, деловая женщина, несмотря на то что дворянка. И сегодня вы встречаетесь с моим сыном.

Я несколько удивилась такой постановке вопроса, но не стала переспрашивать, а продолжала молчать и ждать, что же она скажет дальше.

– А у него сегодня судьба решается, – неожиданно драматично произнесла Агриппина Александровна.

Если честно, я даже не поняла, что за судьба у Алексея Порываева решается сегодня. Сегодня же у нас финальная встреча по подготовке представления нашего шоколада для последующей презентации его в императорском дворце.

«Наверное, это она и имела в виду,» – подумала я.

А вслух сказала:

– Да, вы правы. Сегодня многое надо сделать, потому что встреча в Императорском дворце уже завтра, и у нас будет всего пять минут, чтобы представить продукт императору. От того, как всё пройдёт, многое зависит.

Агриппина Александровна тяжело, и, мне даже показалось, укоризненно вздохнула и так же укоризненно взглянула на меня.

– Фаина Андреевна, вы молоды и не всё понимаете. Алексей Сергеевич долго шёл к этому дню. Многие годы он не мог, да и не хотел этого делать. Но наконец-то наступило и время, и тот момент, когда решается его судьба.

Я всё ещё не понимала, о чём она говорит, потому что у меня в голове сидела наша встреча в императорском дворце. Снова сказала:

– Конечно. Почему же я не понимаю? Я и сама считаю, что это переломный момент, как в жизни Алексея, так и для его дела.

– Ну вот, видите, – обрадовалась Агриппина Александровна и тут же добавила: – А вы не отпускаете Алексея.

Здесь настала моя очередь удивляться.

– Агриппина Александровна, а куда же я его не отпускаю?

– Ну как же! – с чувством сказала мать Порываева. – У Алексея Сергеевича сегодня встреча с невестой и её родителями, а вместо этого он идёт встречаться с вами.

И тут меня настигло осознание: я-то говорила про подготовку встречи в Императорском дворце, а Агриппина Александровна – про встречу Порываева с его невестой. Меня настолько насмешила эта ситуация, что я говорила про то, что сидело у меня в голове, а мать Порываева, про то, что сидело у неё, что я даже не сразу сообразила, что она сказала.

– Простите, – переспросила я. – Что вы говорите? Какая встреча сегодня? – и добавила:

– Мы, наверное, с вами говорим о разных вещах.

На лице Агриппины Александровны появилось понимающее выражение, такое бывает у людей, когда они хотят сказать: «Ну вот, а что я говорила?»

Такое покровительственно-понимающее выражение. И таким же тоном она вдруг произнесла:

– Ну вот видите, Фаина Андреевна. Вы дворянка, я из купеческой семьи, как и Алексей. И вот вроде мы с вами на одном языке говорим, а всё равно друг друга не понимаем. Оставьте Алексея. Ведь что за жизнь у вас может быть, когда вы – про одно, а он – про другое?

– Так семья не получится, – продолжила Агриппина Александровна, – да и выгоды от вашего брака никакой, ему же опора нужна, чтобы за невестой семья крепкая стояла, столичная.

А я вдруг поняла, зачем она пришла, она пришла отговаривать меня от моих якобы видов на её сына. Но я даже себе не признавалась в том, что имею какие-то планы в отношении Алексея. И, наверное, поэтому моё лицо вдруг независимо от меня приобрело высокомерное выражение, и я ей сказала: