Книга Хозяйка заброшенного поместья, страница 45 – Наталья Шнейдер

Или свитер связать, теплый? Лицевыми да изнаночными — много ума не надо. Но где ж время на это взять?

На улице солнце светило вовсю, и птицы горланили по-весеннему. Повезло Петру, что потеплело, а то бы и живым не довезли. Интересно, сколько градусов сейчас? Как они тут живут, без градусников, без прогнозов погоды?

Ничего, тысячелетиями люди как-то жили, и землю возделывали без градусников и без прогнозов погоды. Значит, и я справлюсь.

И все же, несмотря на относительное тепло, я была слишком легко одета, поэтому двор обежала бодрой трусцой, от одного здания к другому. Амбар, он же сарай. Пустая изба — наверное, тоже «людская», только для тех, кто работал на улице, в огороде том же. Конюшня с каретным сараем.

Здание с огромными окнами внутри оказалось теплицей. Большая печь, отгороженная от основного пространства комнатка, видимо, для садовника, во всем остальном помещении полов не было. Вот и отлично, будет где и землю для рассады брать, кроме как из горшков в галерее, да и высаживать куда найдется. Хотя сейчас здесь было ненамного теплее, чем на улице, какими бы большими ни были окна, крыша оставалась непрозрачной, и без печи одни окна не спасали.

Стоит ли топить печь и здесь? Хватит ли дров, и где взять новые? Рубить деревья на дрова мне точно не приходилось, покупали всегда... И как их возить из леса, на лошади?

Лошадь! Кто за ней ходит, когда Петр в запое? И как за ней ходить? Что делать с птицей, свиньями и даже коровой, я знала, но лошадь?

Словно вторя моим мыслям, донеслось обиженное ржание.

— Марья! — влетела я в людскую. — Чем кормить лошадь?

Нянька, собравшаяся выговорить мне за неправильную одежду, осеклась на полуслове.

— Петька же, какой пьяный ни был, никогда про лошадку не забывал! А сейчас...

Петр всхрапнул, заворочавшись, но не проснулся.

— Побегу я в деревню, попрошу кого из парней, чтобы пожил в людской да за лошадкой приглядел. Или лучше девку, чтобы заодно и за домом ходила, мне-то с одной рукой... Только заплатить бы надо. Хоть змейку в день.

Так мало?

— Конечно! Договаривайся хоть с кем, сейчас деньги принесу.

— Да зачем сейчас-то бегать, как отработает, так и расплатишься, — сказала Марья, слезая с лавки. — Пойду оденусь. А ты смотри дома сиди.

Я не ответила, и она добавила:

— Сиди дома, я сказала, не бегай голая по морозу. А то запру в кладовке, — добавила уже жалобно. — Хоть тулупчик маменькин надень, совсем ты себя не бережешь!

Тулупчик — это можно.

— Покажешь, где лежит?

Марья безошибочно нашла один из сундуков в кладовке, вытащила оттуда что-то похожее на короткую дубленку и суконные рукавицы.

— Вот. И не вздумай больше на улицу неодетой выскакивать!

— Не вздумаю, — заверила я ее.

Одевшись уже как следует, я снова вышла обследовать двор. Мотя выскочил за мной, гнать его в дом я не стала. Вдруг он действительно чей-то и собрался к хозяевам. Но кот бежал передо мной, распушив хвост, будто показывал, что здесь и как.

Кроме тех строений, которые были видны из окна, за дорогой — как я поняла, выездом из усадьбы для хозяев, а не для гостей — обнаружился птичник, откуда доносилось квохтанье кур; хлев, сейчас пустой, и еще один сарай с разнообразными инструментами, половину которых я опознать не смогла.

За строениями простирался луг, отгороженный перелеском.