Книга Хозяйка заброшенного поместья, страница 48 – Наталья Шнейдер

— Я скажу, что платить за твое лечение не буду, и он отцепится, — хмыкнула я.

— И то правда, Евгений Петрович, говорят, меньше чем за два отруба и в дом не приедет.

Я попыталась перевести эту сумму в гусей, чтобы оценить дороговизну, поняла, что не помню, сколько стоит — или теперь лучше уже говорить «стоил»? — живой гусь в моем мире, и сдалась. Частная практика мне все равно не светит, диплом-то не подтвердить, так какая разница, сколько здесь платят за вызов врача. С чем смогу — сама справлюсь, а где не справлюсь, так на здоровье не экономят.

— Ну раз не хочешь мне руку освобождать, сделай милость, достань хлебово из холодильника.

— Холодильника?

Здесь есть холодильник?

Марья указала на шкафчик под окном. Ну да, своего рода холодильник, когда на улице мороз. Кроме чугунка с остатками супа там обнаружилось несколько крынок. Наверное, сметана и молоко, про которые упоминала Марья.

— Подписывала бы ты их, — проворчала я. — Чтобы каждый раз обвязку не снимать, не проверять.

— Так чего ее снимать? Чай, не беспамятная еще, что куда ставила, знаю. Да и грамоте не научена, не барыня.

«Хочешь, научу?» — едва не вырвалось у меня, в последний момент спохватилась. Я ведь тоже здесь не особо грамотна. Для себя-то мне и русского хватит, но рано или поздно придется кому-нибудь письмо или записку отправить. И что тогда?

Марья сунула нос в чугунок.

— Как раз на троих нам. Петьку накормлю, как проснется. Или пусть сам уже ест?

— Посмотрим. — Я пока не знала, в каком состоянии он будет, когда проснется. Вспомнила еще кое-что. — А Дуне?

— А кашу ты аспиду всю скормила?

Марья приподняла крышку горшка, что все еще стоял на печи. Удовлетворенно кивнула. Да, пожалуй, того, что после нас с Виктором осталось, хватит и Марье поесть — она-то вообще еще не завтракала, — и новой работнице. Я вчера, готовя в непривычной посуде, закинула слишком много. Удачно вышло.

— Посуду не мой, Дуня помоет, — велела Марья. — Я ей покажу, что где, да присмотрю, чтобы все путем было.

Я не стала спорить, только замочила миски в тазу, чтобы не засохли. Хотела бросить в воду соды или горчицы, но не нашла ни того, ни другого. Мыла, что ли, натереть?

— Щелока плесни, — посоветовала Марья, поинтересовавшись, чего я снова шкафы проверяю. — В прачечной как раз настоялся. Слей уж заодно.

В прачечной действительно обнаружилась глиняная корчага с залитой водой золой, пара пустых и сито. Убедившись, что я все сделала правильно, Марья ушла приглядывать за Петром, а у меня еще оставались окна в галерее.

Вчера я надеялась, что разбитое окно удастся застеклить, но, похоже, стекло «про запас» в усадьбе не хранили. Не так-то просто его хранить, если уж на то пошло. Вынимать стекла из людской избы или тем более теплицы мне тоже не хотелось. Оставалось только утыкать щели между досками да затянуть снаружи чем-нибудь непромокаемым и непродуваемым, чтобы не гнило до того времени, когда смогу найти мастера.

Папа мой, заядлый рыбак, непромокаемую пропитку делал просто — растворял в бензине парафиновую свечу и пропитывал полученным раствором хоть ткань, хоть обувь. Но Марья, упоминая вчера о ценах на свечи, говорила только про восковые и сальные. То ли не получили еще парафин со стеарином, то ли они пока в широкий доступ не вошли. Про бензин и вспоминать не стоит.