Книга Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда, страница 43 – Анна Платунова

Из ран, оставленных хелицерами паука, сочилась кровь, лодыжку дергало, но боль уже казалась привычной. В Академии Тирн-а-Тор ни дня не обходилось без боли: после тренировок горели мышцы, саднили синяки и ссадины. Я провела несколько месяцев, сражаясь с болью в плече, и сейчас перетерплю: не впервой.

Без лишних разговоров мы с Роном довольно умело перетянули друг другу раны рукавами моей рубашки. Он туго перебинтовал укус на моей ноге прямо поверх брюк. Ронан накладывал повязку и нет-нет да кидал на Веелу взгляд исподлобья, словно видел ее впервые.

– Я попробовала кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, – без предисловия вступила Веела. Она теребила в пальцах мертвый лист, разрывая его на волокна.

«У пауков особый галлюциногенный яд? – отстраненно подумала я. – Я брежу».

– Что ты несешь, Вель? – изумился Ронан.

Так он тоже слышал?

– Пожалуйста, помолчи и выслушай, – взмолилась Веела. По ее запыленному лицу тянулись дорожки слез, на густых ресницах лежал серый прах мертвого леса. – Мне и так тяжело! Если бы ты знал, чего мне стоило начать этот разговор…

– Три жизни, видно, недостаточная цена? – выплюнула я.

Ронан успокаивающе положил тяжелую ладонь мне на плечо, уговаривая замолчать и дать Вееле высказаться.

– Впервые отец заставил меня выпить кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, – повторила Веела, добавив только, что напоил ее сам князь.

Сотни вопросов роились в голове, однако мы с Ронаном переглянулись и приготовились слушать.

– Дети в таком возрасте мало что помнят, но я запомнила. Наверное, потому, что мама была очень расстроена. Сначала они с отцом ругались, потом она рыдала навзрыд и повторяла: «Что же поделать, если я не могу родить тебе больше детей. Не могу родить сына!» Я впервые почувствовала себя виноватой, что я не мальчик, хотя и не очень понимала, что плохого в том, чтобы быть девочкой. Ведь я всегда слушалась отца, ни в чем ему не перечила. И когда он привел меня в кабинет и велел нянечке принести кружку теплого молока, а потом снял с полки флакон, заполненный черной жидкостью, и отмерил пипеткой три капли, окрасившие молоко в отвратительный серый цвет, я не стала капризничать и выпила до дна. На языке сделалось так горько, что меня едва не вырвало. Пока я боролась с рвотными позывами, отец гладил меня по спине и говорил, что я хорошая девочка.

Я представила эту жуткую картину, и меня саму едва не стошнило.

– С тех пор я должна была пить кровь тварей каждую неделю, сначала по три капли, потом по пять, потом по десять. В ночь после очередной дозы я мучилась от лихорадки, жар пробирал до костей, суставы ломило. Мама сидела рядом с кроваткой и нежно вытирала пот с моего разгоряченного лба. Помню, какие приятные, прохладные были у нее руки… Помню, как-то под утро, очнувшись от забытья, я спросила у мамы, почему папа делает мне больно, она вздохнула и сказала: «Твой отец оказал тебе великую честь. Ты станешь одаренной, как он, и будешь служить императору. Твоему дяде».

– В смысле – дяде? – не выдержал Ронан.

С каждым новым словом Веелы он выглядел все более ошеломленным.

– Князь Лэггер – ее отец, – ответила я вместо Вель.

– Да, – грустно подтвердила она. – Прости… Отец всегда мечтал о наследнике, сыне, но мама смогла родить только меня, слабую девочку. Здоровье не позволяло ей больше иметь детей. Отец какое-то время надеялся, но, когда понял, что я останусь его единственным ребенком, решил сделать посвященной меня.