Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 43 – Арина Остромина

Конечно, и посуда у Армины была не такая, как в приюте. Похожую я видела у тётушки Марты, только попроще. В каморке, где Марта дежурит по ночам, у неё есть две чашки и две тарелки. Из чашек мы с Мартой пьём кипяток, а на тарелках лежат галеты. А когда я ходила к Марте в гости, у неё дома я видела и другую посуду. И кастрюли почти такие же, как у Армины, и даже стаканы для воды. В приюте у нас были только жестяные кружки и миски, больше ничего.

С обедами я всё усвоила за первую неделю: как варить, сколько концентрата, сколько брикетов. Но главное – как подавать! Какие тарелки для каши, какие для супа, куда класть ложки. Это я быстро запомнила. Но с чаем всё оказалось намного сложнее! В первый день Армина попросила меня подкатить её кресло поближе к плите и командовала, что делать. Мне стало смешно – я вспомнила рассказы про полководцев из учебника по древней истории. Армина заметила, что я хихикнула, и спросила, в чём дело. Я смутилась, но ответила честно. Армина ничуть не рассердилась, тоже улыбнулась:

– А что, неплохая роль! Сижу, командую, ничего не делаю сама.

Для приготовления чая она достала из шкафа две смешные посудины с носиками, чайники. Один, металлический, мы поставили на плиту и вскипятили воду. Другой, фарфоровый, надо было ополоснуть кипятком, а потом насыпать туда ароматные чёрные крошки из банки. И через несколько минут разлить по чашкам. Чашки тоже были специальные, чайные. Тонкие, с нарисованными цветами, на блюдечках. У Марты я таких не видела.

Пробовать незнакомый золотисто-коричневый напиток я боялась. Долго смотрела на него, втягивала носом воздух – пахло вкусно! Наконец сделала крошечный глоток. Необычно! Горьковатый, терпкий. Ни на что не похожий. А когда выпила всю чашку, вдруг почувствовала такой прилив сил, будто только что поспала.

Зима прошла, дожди прекратились. Когда у нас заканчивались уроки, на улице было тепло как летом, и нам не хотелось расходиться по домам. Даже я, когда не работала у Армины, готова была опоздать на обед в приют, только бы ещё немного поболтать с друзьями. Мы бросали куртки на ступеньки и грелись на солнышке, пока на крыльцо не выходил Даритель Кириан и не разгонял нас. Однажды мы вот так сидели всей компанией, и Торлан рассказывал, как пытался написать контрольную по древней истории. Не мог вспомнить названия старых столиц, перебирал в уме разные знакомые слова, получалось очень смешно, и я весело хохотала. И вдруг заметила краем глаза, что Альвин очень внимательно смотрит на меня и не смеётся над словами Торлана. Я повернула голову; наши взгляды встретились, и я покраснела. Это было очень непривычно, и я сразу отвернулась.

Чтобы не думать об этом, я заговорила с Сарматом, на Альвина больше не смотрела. Но когда мы распрощались и разошлись, по дороге к приюту я размышляла: что это, почему я покраснела? Со мной такое бывает, только если происходит что-то необычное или неприятное. Например, ещё до того, как мы с Валитой стали союзницами, она иногда высмеивала мою походку, или её подруги прятали мою сумку с учебниками, а я стояла посреди комнаты и не знала, где искать свои книги, – вот тогда я краснела от злости. Иногда Валита издевалась над нами с Сарой, говорила, что Сара во мне мамочку нашла, как маленькая, а я себя веду, будто я и впрямь её мамочка. Хотя, если подумать, мне нечего было стыдиться: Сара младше всех в нашей группе, и ростом не вышла, и болеет часто. Я просто жалела её. Но девчонки так противно об этом говорили, что мы с Сарой обе краснели, будто нам стыдно.