Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 45 – Арина Остромина

Если честно, мне понравилось, что Альвин всё-таки сделал по-своему. И это было новое, незнакомое чувство. Меня всегда возмущало, когда кто-то навязывал мне своё мнение. И в приюте, и в школе мне часто приходилось подавлять злость, если меня вынуждали делать то, что мне казалось неправильным или глупым. Но у меня не было выбора, и со временем я научилась спокойнее принимать чужую волю. Но я и представить не могла, что это может показаться приятным.

Я искоса поглядывала на Альвина, пока он рассказывал какие-то неинтересные подробности про школу, а сама думала: а хорошо бы, чтобы нам навстречу сейчас попались приютские девчонки. Например, наставница отправила бы их с каким-то поручением, и они пошли в сторону школы. И вот они бы увидели меня издали и подумали: а кто это такой красивый идёт рядом с Эйной? Смотрите-ка, он такой высокий! Альвин и правда был почти с Торлана ростом, только не увалень, а наоборот – худой, стройный. И причёска у него была красивая: волосы светлые, как у Валиты. Не такие пышные, но тоже волнистые. Я вспомнила про «золотое солнце» из моего первого письма и улыбнулась. Альвин подумал, что это я ему улыбаюсь, и сказал:

– Вот видишь! Идём вместе, и ничего страшного не происходит.

И тут я сообразила, что мы уже дошли до поворота, за которым находится приют, – а значит, нас будет видно из окон верхнего этажа, где живут наставницы. А если Наставница Фламия увидит меня с мальчиком, мне влетит. В наших правилах не было отдельного пункта про мальчиков, там говорилось только о посторонних. Но в вечерних наставлениях нам иногда рассказывали поучительные истории о том, как некая воспитанница «отбилась от рук», стала знакомиться с мужчинами, перестала ходить на работу, и в конце концов её выслали за пределы зоны. Мы пока ещё не очень понимали, чего так боятся наши наставницы. Мы ведь даже не могли забеременеть, нам с тринадцати и до восемнадцати лет делают специальные уколы. Даже малютке Саре, хотя у неё и месячные-то ещё не начались. Так положено, и никого не интересует, нужен девочке этот укол или нет.

Но на всякий случай мы держались от мальчиков подальше. Никому не хотелось навлечь на себя гнев Наставницы Фламии. И я знала, что если сейчас попадусь ей на глаза, то даже Валита не сможет мне помочь.

Я резко остановилась, повернулась к Альвину и попросила:

– Пожалуйста, не ходи со мной дальше! Я правду говорила: если наставницы увидят нас вместе, меня накажут!

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Ладно! Но обещай, что мы в другой раз погуляем где-нибудь подальше от твоего приюта.

– Обещаю, – сказала я и опять покраснела. Отвернулась и побежала домой.

Так начались наши прогулки. За счёт ужина я могла выкроить минут двадцать после дневной смены или перед вечерней, поэтому рассказала Альвину, где и когда он может меня увидеть. Девчонкам говорила, что хочу прогуляться, поэтому пойду другой дорогой, одна. И почти всегда на соседней улице меня уже поджидал Альвин. Мы шли рядом, болтали о пустяках, иногда задевали друг друга локтями, и я каждый раз краснела. Но не решалась поднять глаза и посмотреть на Альвина: замечал ли он эти наши случайные соприкосновения? Смущался ли?

Сначала я не хотела никому говорить об этом, но потом проболталась Валите – я вернулась в приют с фабрики, опоздав на ужин сильнее, чем обычно, и при этом так сияла, что Валита сама догадалась. Толкнула меня в бок, прошептала: