Книга «Линкольн» для адвоката, страница 103 – Майкл Коннелли

Минтон открыл рот, чтобы что-то сказать, но судья его опередила:

– Не имеет значения, кто должен был это сделать. Так или иначе, это не было проделано должным образом. В любом случае поставить этого человека на свидетельскую трибуну – неправомерно со стороны обвинения.

– Ваша честь, – хрипло воскликнул Минтон, – я сделал…

– Приберегите это для своего босса. Вам его понадобится убеждать. Каково было последнее предложение, сделанное гособвинением мистеру Руле?

Минтон, казалось, оцепенел, потеряв дар речи. Я ответил за него:

– Простое нападение, без отягчающих обстоятельств. Шесть месяцев в окружной тюрьме.

Судья вскинула брови:

– И вы это отвергли?

Я покачал головой:

– Мой клиент не пойдет на признание вины. Добровольное признание вины нанесет ему непоправимый моральный ущерб. Он готов рискнуть на вердикт.

– Вы хотите, чтобы судебное разбирательство было признано неправосудным? [43]

Я рассмеялся и покачал головой:

– Нет, я не хочу признания процесса неправосудным. Нужно дать обвинению время подчистить свои ошибки и недочеты, привести дела в порядок, а затем продолжить.

– Тогда чего бы вы желали? – спросила она.

– Ну, скажем, вердикт, перед которым присяжные получили бы от судьи напутствие, очень бы подошел. Что-нибудь без права последующих претензий и обоснованных жалоб со стороны обвинения. В любом ином случае мы благополучно выйдем из затруднительного положения.

Судья кивнула и стиснула пальцы.

– Вердикт с предварительным напутствием судьи присяжным – в данном случае это смехотворно, ваша честь, – произнес Минтон, наконец обретая голос. – Так или иначе, мы подошли почти к финалу судебного процесса. Мы могли бы вполне довести его до обычного вердикта. Присяжные этого заслуживают. Только из-за того, что обвинением была допущена одна ошибка, нет смысла дискредитировать весь процесс.

– Не глупите, мистер Минтон, – отмахнулась судья. – Речь не о том, чего заслуживают присяжные. А что касается моего мнения, то и одной подобной ошибки достаточно. Я не хочу, чтобы апелляционный суд высшей инстанции обрушил все это на меня, а они непременно так и сделают. Тогда мне придется расхлебывать ваше неправомер…

– Ну не знал я криминальной биографии Корлисса! – воскликнул Минтон. – Богом клянусь, что не знал!

Неожиданная энергия, с какой прозвучали эти слова, на миг вызвала тишину в кабинете.

– Так же как не знали о ноже, Тед? – промолвил я.

Фулбрайт перевела взгляд с Минтона на меня, потом – обратно на Минтона.

– О каком ноже?

Минтон ничего не ответил.

– Сообщите ей, – подтолкнул я.

Минтон покачал головой:

– Я не понимаю, о чем он говорит.

– Тогда вы мне скажите, – велела судья.

– Видите ли, судья, если бы вам, на месте защиты, пришлось дожидаться от ведомства окружного прокурора официального представления документов по делу, вероятно, вас бы это тоже стало допекать, – начал я. – Свидетели и улики исчезают, версии меняются – можно прозевать дело, если сидеть в бездействии.

– Так что там насчет ножа?

– Мне необходимо было начинать работать над делом, двигаться вперед. Я поручил своему детективу раздобыть нужные нам материалы по его каналам, пораньше, без проволочек. Это вполне честная игра. Но оказалось, что они уже поджидали его и подсунули липовый отчет о ноже, чтобы я не знал об инициалах. Я и не знал, пока не получил пакет официальных документов.

Губы судьи вытянулись в прямую жесткую линию.

– Это дело рук полиции, а не канцелярии окружного прокурора, – поспешно произнес Минтон.

– Полминуты назад вы заявили, будто не знаете, о чем речь, – заметила Фулбрайт. – Теперь вдруг оказывается, что знаете. Вы согласны, что этот эпизод действительно имел место?

Минтон нехотя кивнул:

– Да, ваша честь. Но клянусь, я не…

– Знаете, о чем это говорит мне? – оборвала его судья. – Это говорит мне о том, что с самого начала штат не играл в деле честно, по правилам. Не имеет значения, кто именно был повинен, и сыщик мистера Холлера, вероятно, действовал ненадлежащим образом. Штат должен быть выше этого. А как показали сегодняшние события в моем зале суда, именно этого-то и не было.

– Ваша честь…

– Ни слова больше, мистер Минтон. Полагаю, я наслушалась достаточно. А сейчас оба ступайте. Через полчаса я займу свое место и объявлю, как нам быть дальше. Пока не знаю, какое решение я приму, но в любом случае вам, мистер Минтон, оно не понравится. И еще: предписываю вам пригласить в зал суда вашего босса, мистера Смитсона, чтобы он это услышал.

Я встал. Минтон не шевельнулся. Он казался примерзшим к месту.

– Я сказала, вы свободны! – крикнула судья.

Через дверь, рядом со столом судебного секретаря, я вслед за Минтоном вернулся в зал суда. Он был пуст, если не считать сидевшего за своим столом судебного пристава Михана. Я забрал кейс и направился к дверце в ограждении.

– Эй, Холлер, подождите, – окликнул меня Минтон, собирая вещи со стола.

Я остановился возле барьера и оглянулся:

– Что?

Минтон подошел ко мне и указал на заднюю дверь из зала суда.

– Давайте выйдем здесь.

– Мой клиент будет ждать меня с той стороны.

– Просто выйдем на минутку.

Он направился к двери, я последовал за ним. В тамбуре, где два дня назад я выяснял отношения с Руле, Минтон остановился, чтобы выяснить отношения со мной. Но он молчал. Подбирал слова. Я решил подстегнуть его.

– Пока вы пойдете за Смитсоном, я, пожалуй, заскочу в редакцию «Таймс» на пару минут – убедиться, знает ли судебный репортер, что через полчаса здесь будет настоящий фейерверк.

– Послушайте, – пробормотал Минтон, – нам надо это уладить.

– Нам?

– Но только не ходите в «Таймс», хорошо? Дайте мне номер вашего сотового и минут десять времени.

– Для чего?

– Я дойду до своего офиса и там решу, что можно сделать.

– Я не доверяю вам, Минтон.

– Ну, если благополучие вашего клиента вам дороже дешевого газетного заголовка, то вы должны поверить мне на десять минут.

Я отвернулся и сделал вид, что обдумываю предложение. Наконец опять посмотрел на него. Наши лица разделяло не более двух футов.