Книга Светлый пепел луны. Книга 2, страница 118 – Тэнло Вэйчжи

Тут в перебранку вмешалась Е Бинчан. Она разглядела, во что одета младшая сестра, и встревоженным голоском осведомилась:

– Ваше величество, почему вы так обращаетесь с третьей госпожой? Возможно ли, что вы все еще ненавидите ее за то, что раньше она была с вами невежлива? Наша семья так любила и лелеяла ее, словно драгоценную жемчужину. Как же она может здесь прислуживать?

Таньтай Цзинь повернулся к принцессе и заговорил совсем другим тоном – уважительным и ласковым:

– Мы знаем, что ты добра и потому так говоришь, но не нужно за нее заступаться. Она не такая, как ты, и преступления ее велики.

Сусу, не желая более на это смотреть, вышла из залы и, направившись к Нянь Мунин, сообщила ей:

– Меня выгнали, так что идем обратно.

Та нахмурилась в ответ:

– Ты не попросила прощения?

Она так надеялась, что супруга императора на сей раз будет кроткой, а вместо этого строптивица опять повздорила с ним. Пришлось вернуть ее в подземелье.

Сусу вновь оказалась в сырости и темноте. От голода ее живот заурчал. Сколько же она не ела? Прошло еще какое-то время, и за дверью раздались легкие шаги: маленькая прислужница принесла ей обед. Девушка взяла палочки, но, подумав, отложила их.

– Что с тобой, моя госпожа? – обеспокоенно спросил Гоую. – Тело смертного не вынесет голода.

Сусу успокоила его:

– Ни о чем не волнуйся, я знаю, что делаю.

Но Гоую был в ужасе: Слеза не обратилась в шипы, миссия не выполнена, Таньтай Цзинь в бешенстве. Чего ожидать дальше?

Девушка проговорила:

– Он не позволит мне умереть, иначе не прислал бы еды.

Если она сдастся, последствия окажутся еще хуже: император с равнодушным сердцем запрет девушку здесь навечно и будет просто поддерживать в ней жизнь. После того как Ночные Тени упустили Пан Ичжи, он очень раздражен. Этот промах слишком болезненно сказался на его самолюбии, и так просто он ее не простит. А подопечной явно нельзя оставаться в темнице, ведь стоило ей попасть в камеру, как Слеза угасания души остыла. Сусу необходимо уйти как можно скорее и пробудить в нем любовь или ненависть. Да, она намеренно будоражит чувства Таньтай Цзиня: ей нужно получить девять шипов, поражающих сердце. И пусть он гневается на нее – это даже хорошо. Что угодно, только не равнодушие!

Она продержалась до второго вечера.

– Дождь прекратился, – сообщил Гоую.

Сусу облизнула пересохшие губы и наконец, положив руки под голову, заснула. Ночью послышались шаги, кто-то открыл дверь камеры и помог ей подняться. Его одежды принесли в затхлое подземелье свежий запах зимней ночи и дождя. Сусу бессознательно свернулась калачиком у него на руках и задрожала, и он крепко обнял ее.

– Однажды мы все равно убьем тебя.

Она не пошевелилась. Тогда Таньтай Цзинь набрал в рот теплой воды и, коснувшись губами ее губ, напоил живительной влагой. Девушка невольно сглотнула, и теплая вода потекла по ее красивой белой шее. Он отстранился и слегка усмехнулся, а потом продолжил поить пленницу своими поцелуями.

Когда сухие губы Сусу снова напитались влагой, Таньтай Цзинь уткнулся лицом в ее нежную шею и надолго замер. Синяки все еще саднили, но он не обращал на это ни малейшего внимания и сидел так тихо, что к его сапогу, осмелев, подкралась крыса. Он отпихнул зверька ногой, потом поднялся и легко вынес Сусу из подземелья, стройный и крепкий, как бамбук.