Книга Хозяйка поместья с призраками, страница 78 – Алекс Ривер

Рэми подошел к окну, глядя на просыпающийся день.

– Для меня это внове, – тихо произнес он. – Когда не приходится сражаться в одиночку.

И Анна почувствовала, как все ее существо затапливает щемящая нежность к этому мужчине, привыкшему полагаться лишь на себя. А герцог тем временем продолжал:

– Отец Элиас не показался мне лжецом. Я не склонен мечтать об альянсе с церковью, но это, пусть тонкая, все же ниточка надежды. Возможно, нам действительно удалось не просто отбиться, но и заложить основу для чего-то большего. И все это благодаря тебе.

Он повернулся к Анне. В его усталых глазах светилась незнакомая ей до сих пор нежность. Как будто отражение ее собственной минутой раньше. Долю секунды казалось, что вот-вот случится что-то еще – такое же важное и прекрасное как чуть не случилось несколько дней назад за их чаепитием. Но момент прошел, а герцог так и стоял у окна, словно не решившись подойти.

– Что ж, – сказал он, – тебе нужен покой. Полноценный. Об остальном мы поговорим позже.

Анна кивнула, чувствуя, как силы снова покидают ее. Но на этот раз это была не болезненная слабость, а уютная усталость. Они выиграли эту битву. Ценой огромной жертвы. Но выиграли. И это давало надежду на то, что можно будет выиграть всю войну.

Прошло три дня после битвы с древним злом. Три дня, за которые мир в Дельборо и его окрестностях перестал быть прежним. Весть о позорном бегстве барона Кригера по округе разлетелась быстрее лесного пожара. Про экзорциста говорили всякое, но больше шепотом, поэтому домыслы по поводу него редко добирались до Вороновой усадьбы. Зато практически гремела история о том, как призраки Вороновой усадьбы встали на защиту своей хозяйки. А вот от кого, Рэми строго-настрого запретил Доннеру болтать.

– Вы же не хотите увидеть у ворот усадьбы толпу крестьян с факелами и вилами, как в старые добрые времена? – поднял он бровь, глядя на бывшего воришку.

– Ни в коем случае! – пообещала Лилия, грозно зыркнув на Доннера, и тот, с широкой улыбкой собиравшегося нашкодить мальчишки, яростно закивал.

Но этот разговор произошел вчера, а сегодня Анна, все еще чувствуя слабость в каждой мышце, стояла на пороге бального зала и не могла поверить своим глазам. Всего несколько недель назад это помещение было склепом, наполненным пылью, скрипами и шепотом прошлого. Сейчас же оно сияло.

Сотни свечей в хрустальных канделябрах и бра отражались в заново натертом до блеска паркете, который Доннер с помощью пары наемных работников из деревни, теперь уже смотревших на усадьбу не со страхом, а с благоговейным трепетом, отремонтировал в рекордные сроки. Стены, очищенные от копоти и вековой грязи, украшали спасенные гобелены и портреты предков, смотрящие теперь не с презрением, а будто бы даже с одобрением. Воздух был густ от аромата жареного мяса, свежего хлеба, пряных трав и сладких пирогов – даров леса, огорода и снеди, купленной у жителей Дельборо.

Сегодня был не просто ужин, а настоящий пир. Пир победителей.

Лилия, сияющая в новом платье из нежно-голубой шерсти, сновала между столами, расставленными вдоль стен, с подносами, ломящимися от яств. Ее сережки – те самые, подаренные Доннером, – поблескивали в свете свечей. Она то и дело поглядывала на воришку, который, разодетый в камзол, сшитый из бархата, с важным видом разливал гостям вино из герцогских погребов.