Книга Меч тени и обмана, страница 105 – Люсинда Дарк

— Не стесняйся высказывать мне свое мнение, Кайра, — говорит он, когда мои слова иссякают из-за моих колебаний.

Наморщив, как я знаю, лоб, я поднимаю на него взгляд. — Почему вы так добры ко мне? — Спрашиваю я.

— Боюсь, я не понимаю, что ты имеешь в виду, — говорит Кэдмон. — В каком смысле я проявил к тебе доброту?

Он не знает? Серьезно? Я указываю на чашку, стоящую между нами. — У такого Бога, как вы, должны быть слуги, — говорю я вместо ответа. — Вы могли бы попросить меня сделать это самой.

— А. — Кэдмон кивает, как будто понимает, прежде чем провести рукой по своему гладкому, безупречному лицу. Легкая щетина над верхней губой нисколько не умаляет его красоты или обманчивой молодости. — Мне нравится все делать самому.

Я моргаю. — Правда?

Уголки его губ приподнимаются. — В это так трудно поверить? — спрашивает он.

Осознав свою ошибку, я опускаю голову. — Прошу прощения, ваша Божественность. Я не хотела проявить неуважение.

— Нет, нет, я не отчитывал тебя, Кайра. — Меня охватывает настороженность каждый раз, когда он произносит мое имя. В имени кого-либо есть сила, и обычно я не люблю использовать свое настоящее имя для подобной работы, но длительное использование псевдонимов также сопряжено с риском. Слишком долго быть кем-то другим, и ты начинаешь забывать себя, Офелия научила этому Региса и меня. Иногда, когда убийца работает под псевдонимом неделями, месяцами, даже годами, он начинает становиться тем, за кого себя выдает. Это рискованно. Как убийцы, как те, кто совершил самые отвратительные поступки, мы никогда не должны забывать, кто мы есть на самом деле.

— Ты смотришь мне в глаза. — Неожиданная фраза Кэдмона заставляет меня снова поднять голову. Во мне зреет замешательство.

— Я не понимаю… Разве я не должна? — Спрашиваю я.

Он качает головой. — Нет, я хочу сказать, что хотел сделать что-нибудь для человека, достаточно храброго, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Достаточно храброго? — Я по-прежнему понятия не имею, что он имеет в виду.

Кэдмон постукивает свободной рукой по подлокотнику своего кресла. — Ты знаешь, в чем моя способность, Кайра? — спрашивает он.

Да. — Вы — Бог Пророчеств.

Он кивает. — Знаешь, почему я нахожу это таким уникальным, что ты смотришь мне в глаза, даже зная это?

Я качаю головой, и его улыбка становится шире, хотя и ненамного.

— Боги и смертные одинаково боятся неизвестного, — говорит он, поворачивая голову. Его взгляд, кажется, прикован к изображению женщины на витраже. — Пророчество — это одновременно дар и проклятие. Знание будущего может быть столь же разрушительным, сколь и полезным. Хотя я лишь наблюдаю за судьбами, а не определяю их, одного этого людям достаточно, чтобы меня опасаться. Лишь немногие способны смотреть мне в глаза, не страшась того, что могут там увидеть.

Кэдмон снова поворачивается ко мне, и на этот раз, когда карие радужки его взгляда вращаются, все меняется. — Что ты видишь, Кайра, когда смотришь мне в глаза?

Весь воздух, который я набрала, испаряется из моих легких. Мои плечи опускаются, словно на них вдруг легла невидимая тяжесть. Коричневый цвет его взгляда сгущается, пока не остается лишь тьма. Бесконечная. Безупречная. Чистая непроницаемая тьма. Здесь нет света. Совсем никакого. Мои ресницы трепещут, когда я смотрю в пропасть, которую он показывает мне.