Книга Меч тени и обмана, страница 106 – Люсинда Дарк

По моей коже пробегает дрожь, как от сотен крошечных лапок паучков, скользящих по моему телу. Ощущение знакомое. Пробуждающее. Возможно, это пустота, но, почему-то, я не думаю, что она безжизненна. Та бездна, в которую я смотрю… словно она смотрит в ответ.

Я моргаю, и видение исчезает. Я откидываюсь назад, ощущая, как свежий слой пота покрывает мою кожу под одеждой. Одеждой, которая, как я вдруг осознаю, уже давно высохла. Сколько времени я смотрела ему в глаза?

— Кайра?

Я вздрагиваю при звуке голоса Кэдмона. — Я… мне жаль, — быстро говорю я. — Я не…

— Ты можешь рассказать мне, что ты видела?

Медленно, с огромным усилием я поднимаю голову и еще раз встречаюсь взглядом с Кэдмоном, наполовину обеспокоенная тем, что я могу там найти. Но бездна исчезла. Осталась лишь тёплая, насыщенная глубина его добрых карих глаз. Я выпускаю задержанный в груди воздух, даже не осознавая, что удерживала его.

— Ничего, — отвечаю я ему.

— Что? — Он хмурит брови и морщит лоб.

— Я ничего не видела, — говорю я ему. — Просто… темнота.

Эффект от моих предыдущих попыток успокоить бешено колотящееся сердце исчез. Проклятая штука практически давит на внутреннюю часть моей грудной клетки, дрожа от эмоций, которым я не могу дать названия. Не думаю, что я когда-либо испытывала это раньше. Это чувство сильнее страха и в то же время сильнее гнева.

— Интересно… — Реакция Кэдмона оставляет желать лучшего. Я не знаю, что сказать и о чем спросить. На самом деле, у меня в голове не возникает ни единого вопроса, несмотря на массу дезориентации, поселившейся в моей голове. — Очень интересно.

Кэдмон смотрит на меня еще мгновение, прежде чем сам делает глубокий вдох. Наконец, он встает со стула. Быстро следуя за движением, я тоже встаю, а затем раскачиваюсь взад-вперед на ногах, неуверенная в том, что делать дальше.

— Тебе следует вернуться в северную башню, — говорит Кэдмон, отворачиваясь от меня и направляясь обратно к столу, заваленному книгами и бумагами. Свет за витражным окном померк, явный признак того, что прошло много времени. — Я уверен, что твои подопечные уже ищут тебя.

— Я… — Как мне на это ответить? — Спасибо за вашу заботу, — наконец набираю я воздуха, чтобы сказать.

Отзвук смешка Кэдмона заставляет мышцы на задней стороне моих плеч напрячься. Теперь я понимаю, почему он говорил, что люди боялись его. Почему они не хотели смотреть ему в глаза. Теперь, когда я знаю о его способностях, это пугает меня. Если Бог Пророчества знает судьбу, то я не сомневаюсь, что он должен знать обо мне больше, чем показывает.

Почему? Это потому, что он не может участвовать в будущем? Настоящем? На что это должно быть похоже — знать вещи и все же не иметь возможности говорить о них? Пузырь сочувствия поднимается в моей груди. Жизнь этого Бога — как бы он ни отличался от моих ожиданий — это вообще не жизнь, если он ни во что не может вовлечь себя. Это период полураспада, настоящее проклятие, как он сказал.

— Если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете обратиться ко мне, Ваша Божественность. — Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю обдумать их. Они лицемерны, и как только они достигают моих ушей, я жалею, что не могу вытянуть руки и схватить их обратно, запихнув обратно в горло.

Кэдмон откидывается на спинку кресла, прежде чем снова развернуть его лицом к окну. Его голова откидывается назад, и он сосредотачивается на женщине, окруженной паутиной. — Кэдмон, Кайра, — отвечает он. — Пожалуйста, зови меня по имени, и хотя я ценю твое предложение, малышка, скоро у тебя будет полно дел. Не беспокойся обо мне. Ты должна вернуться только в том случае, если тебе нужно будет узнать больше о той тьме, которую ты видела.