Книга Меч тени и обмана, страница 118 – Люсинда Дарк

— Потому что она не кровожадная, — бормочет Каликс.

— Не кровожадная? — Я повторяю.

— Битвы обычно привлекают Богов, которые предпочитают видеть кровь и разрушения, — говорит Теос. — Бог Победы, Бог Битв, Бог Войны, Бог Боли, Бог Стратегии — мы ожидали любого из них. Но не Богиню Восхваления.

Я на мгновение задумываюсь над этим. Полагаю, в этом есть смысл. Менее жестоким Богам, вероятно, было бы неинтересно наблюдать, как их дети сражаются друг с другом. С другой стороны, я задаюсь вопросом, существует ли Бог, которому не хватает какого-либо насилия. Где-то должен быть Бог, чья сила проистекает из мира или безмятежности. Возможно, он и существует. Но стал бы он приходить сюда, в этот смертный мир, где всё пронизано хаосом? Вряд ли.

Жаль, я полагаю. Смертным не помешало бы больше мира и безмятежности. Возможно, даже Смертным Богам это тоже не помешало бы.

Звучит звук рога, эхом разносящийся по арене и мгновенно заставляющий замолчать галдящую толпу. — Начинается, — бормочет Теос, наклоняясь вперед, его взгляд устремлен через арену на своего друга. Словно под инстинктивным влиянием окружающих, мое сердцебиение ускоряется, и я тоже оказываюсь прикованной к Дариусу и Богине, стоящей у руля арены. Мы ждем, затаив дыхание.

— Приветствую вас, студенты! — Маладезия кричит через всю арену, ее голос звучит отчетливо, несмотря на расстояние. Должно быть, она использует для этого какой-то Божественный артефакт. — Добро пожаловать на арену боев этого семестра!

Студенты разражаются радостными возгласами, поднимая руки и кулаки в воздух. Богиня улыбается и позволяет прервать себя на мгновение, прежде чем снова поднять руки и заставить их замолчать.

— Пока все наши новоиспечённые продвинутые ученики направляются на арену, перед вами выступит декан нашей Академии — Долос.

Пока она говорит, тень за ее спиной движется вперед, проскальзывая к перилам, отделяющим правящих Богов от остальных. Мужчина выходит из этой тени и занимает ее место. Маладезия слегка кланяется в поясе и отходит в сторону, уступая ему возможность обратиться к толпе, мгновенно зачарованной его внезапным появлением. Я напрягаюсь, грудь сдавливает, и я с трудом сглатываю ком в горле.

— Черт. — Тихое проклятие Теоса говорит мне все, что мне нужно знать. Этого Бога не любят.

— Добро пожаловать всем, — объявляет Долос. Лицо у него заостренное, почти как у скелета. Его глаза глубоко запали, по бокам лица пробегают тени, усиливая образ скелета, покрытого тончайшей кожей. Кровь шумит у меня в ушах. Мое дыхание учащается. — Мне так приятно видеть вас всех здесь, — продолжает Долос.

На мои плечи и спину наваливается тяжелый груз, и несколько капелек пота выступают вдоль позвоночника. Звук его голоса отступает на задний план, когда моя кровь приливает все быстрее и быстрее, а сердцебиение берет верх. Лед скользит по моим конечностям. Рвота угрожает выплеснуться наружу. Я сглатываю и сглатываю снова, ощущая вкус гнили и желчи. Что. За. Черт.

Обжигающе горячие пальцы сжимают мое запястье. — Успокойся. — Я слышу команду, но не могу ей следовать. Мой желудок скручивается, угрожая исторгнуть все, что в нем содержится, включая сам орган.

Издалека я слышу, как Бог все еще говорит, но какие бы слова он ни произносил, они не достигают моих ушей. Рука на моем запястье словно наручники, и все же большой палец мягко поглаживает мой учащенный пульс. — Почти все, — говорит глубокий мужской голос. — Потерпи еще немного.