Книга Меч тени и обмана, страница 41 – Люсинда Дарк

— В этом нет необходимости, — огрызаюсь я, сдувая с лица серебристые пряди волос.

Он поднимает платье и трясет им передо мной. — Ты понимаешь, что большинство женщин твоего возраста носят платья, верно? Ты — аномалия. Я уверен, Офелия не упустила эту часть твоего обучения.

Я игнорирую реплику об Офелии. — Если ты их так любишь, почему бы тебе не надеть это? — Я заканчиваю шнуровать ботинки, а затем заправляю подол черной туники сзади в брюки. У меня сложные отношения с платьями. Это не обязательно значит, что я возражаю против идеи надеть их, хотя мне в них не совсем комфортно, так как я так привыкла носить брюки. Однако идея надеть платье в самое опасное место на континенте для такого тайного Смертного Бога, как я, сродни тому, чтобы связать себе руки за спиной перед тем, как войти в логово льва.

Регис со вздохом бросает платье на мою кровать. — Ты же не хочешь испортить эту миссию еще до того, как она началась, не так ли? — требует он. — Тебе достаточно повезло, что они приняли твое заявление, но ты не можешь ожидать, что они не посмотрят на тебя странно, если ты — женщина, на случай, если ты не можешь вспомнить свой собственный пол — появишься в мужской одежде. Терры в Академии носят форму — женщины Терры носят платья.

— Ты же сам сказал, что лучшая ложь — та, в которой есть доля правды, — напоминаю я ему, хватая пальто и надевая его поверх свободной туники. Сейчас оно такое старое, что ткань в некоторых местах посерела и протерлась. Хотя сейчас у меня нет времени выходить на улицу и покупать новую одежду. Кроме того, как сказал Регис, в Академии будет форма, которую можно будет носить.

— Какой убийца стал бы так нагло входить в Академию, выделяясь, как гнилой палец?

Он стонет. — Как больной палец, — инстинктивно поправляет он. — И ты совершенно права ни один ассасин никогда бы этого не сделал!

— И поэтому они не будут этого ожидать, — язвительно отвечаю я. Выделяться, в некоторых случаях, также означает слиться с толпой.

Вскидывая руки в отчаянии и надежде на поражение, Регис отворачивается от меня и топает к двери только для того, чтобы остановиться в последнюю секунду и резко развернуться ко мне лицом. Он указывает на мое лицо и хмурится. — Ты разрушаешь свои собственные шансы на эти четыре миллиона денза, — огрызается он. — Если они не примут тебя, то тебе некого винить, кроме себя.

— Они уже приняли меня, — вежливо напоминаю я ему.

— Это ни хрена не значит, — огрызается он. — Они вполне могут бросить на тебя один взгляд и вышвырнуть за ворота, и где ты тогда будешь? Ничуть не приблизившись к твоей свободе и нашим четырем миллионам денза.

Я на мгновение замолкаю, обдумывая его слова. Если я чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, то обычно так оно и есть. Четыре миллиона денза… Это чудесное предложение. Я боялась принять его, и все же желание — жадность — к свободе заставило меня принять его. Еще одно задание, и тогда все это закончится. Больше никаких убийств. Больше никаких Божественных Существ. Я смогу освободиться от контрактного клейма Офелии и оставить остальной мир позади.

Деньги сами по себе ничего не значат для меня. Меня не волнует, что на них можно купить, кроме моей свободы, моей жизни на Пограничных Землях. Я смутно задаюсь вопросом, сохранился ли вообще домик, в котором я жила с отцом. Ладно, может быть, мне стоит оставить дензы, оставшиеся от миссии, чтобы отремонтировать его, если он все еще там.