Книга Царство бури и безумия, страница 16 – Люсинда Дарк

Оно слишком мало, чтобы он мог пролезть. Однако прежде чем эта мысль успевает эхом отдаться в моей голове, фигура полностью исчезает, и гигантская черная тварь проскальзывает в образовавшееся отверстие. Огромные зеленые глаза смотрят на меня, когда змея падает на пол прямо в комнате, а затем движется ко мне, скользя взад и вперед, ее мышцы сокращаются и расслабляются с такой скоростью, чтобы поддерживать ее движение, что мне трудно уследить.

Мое сердце учащенно бьется. Даже в агонии я осознаю, что внезапное появление этого существа неправильно. Однако чем быстрее бьется мой пульс в груди, тем сильнее, кажется, усиливается боль в спине.

Змея исчезает из поля зрения, а затем не остается и намека на змею, которая только что вошла в мое пространство, и на ее месте раздается почти беззвучный звук шагов по неровным деревянным доскам пола моей спальни. Я в такой агонии, что даже не могу поднять голову. Если кто-то здесь, чтобы убить меня, то он пришел в идеальное время. Мое тело даже не шелохнется, когда я потребую этого.

Мои глаза приоткрываются, но комната кружится. Верх — это низ, а низ — это верх. Снова и снова я переворачиваюсь, и единственное, что говорит мне, что я не падаю сквозь само небо, — это шероховатость дерева, прижатое к моей больной щеке.

Присутствие незнакомца в моей комнате вызывает тишину. Он долго ничего не говорит, но я чувствую на себе обжигающий его взгляд, блуждающий по моей обнаженной, израненной спине. Во рту сухо, так сухо, что, когда я высовываю язык, чтобы облизать губы, я ощущаю вкус крови. Даже от такого небольшого движения кожа трескается. У меня скручивает живот.

У незваного гостя вырывается вздох, а затем сильные руки хватают меня за плечи. Огонь, обжигающий, горячий и неистовый, пробегает дугой по моему позвоночнику. Во рту у меня слишком пересушено, язык слишком распух, чтобы я могла издавать какие-либо звуки, кроме хриплого писка. Мужчина не прекращает того, что делает, когда поднимает меня в сильные руки, прижимая к массивной груди. Я закрываю глаза, когда слезы угрожают пролиться. Он пахнет… чем-то знакомым, дубовым деревом и морской солью. Я вдыхаю его, и учащенный пульс моего сердца замедляется, пробегая по венам мягкими, ровными ударами, когда оно должно было биться быстрее. Возможно, у него тоже не осталось энергии.

Тот, кто держит меня на руках, проходит небольшое расстояние до моей кровати и осторожно укладывает меня, перекатывая так, чтобы я не лежала на спине. Если бы у меня в желудке что-то было, это грозило бы вырваться наружу. Не знаю, благодарна ли я сейчас Долосу за то, что он три дня морил меня голодом перед наказанием или нет.

Почти прижавшись лицом к каменной стене, к которой прижата моя кровать, я пытаюсь заставить себя поднять руку. Мои пальцы дергаются в ответ, но конечность отказывается двигаться. Дерьмо.

Горячие руки хватают изодранные остатки моей туники и заканчивают срывать ее с моего тела. Он полностью отрывает рукава, вместо того, чтобы попытаться заставить мою руку подняться и сорвать ее с меня. Моя плоть покрывается мурашками, когда холодный воздух обдувает меня. Это успокаивает жар в спине. И все же я не могу повернуться, чтобы посмотреть, кто же мне помогает.

Я точно знаю, что это не Руэн. От него пахнет пергаментом и дровами. Это навсегда запечатлелось в моей памяти с того времени, когда я была в кабинете Долоса, и с того, как он тайно прятался там, наблюдая, как объявляли мое наказание.