Книга Царство бури и безумия, страница 211 – Люсинда Дарк

Боль от его слов засела у меня в животе, как острые, зазубренные камни. Каждый вдох заставляет их вонзаться в мои внутренности, вновь открывая раны, прежде чем они успевают закрыться благодаря моему невероятно быстрому исцелению. Это новый вид агонии, который с течением времени причиняет больше боли, чем становится лучше.

Регис пытается снова. — Эта миссия стала слишком опасной, — говорит он, и выражение его лица и то, как он, кажется, не может сохранять невозмутимый вид, демонстрируют, насколько трудно ему сдерживать свое чувство вины.

— Миссия? — Я повторяю это слово, качая головой. — Ты все еще не понял?

Он морщит лоб. — Что понял?

Я скалю на него зубы. — Нет никакого гребаного задания, Регис, — огрызаюсь я. — Прошли месяцы, а клиент даже не назвал нам цель! — Мое дыхание становится тяжелее и быстрее. — Ты никогда не задумывалась, почему так долго? Это потому, что нет цели. Все это было проверкой с самого начала. — Это единственное, что имеет смысл. — Офелия…

— Ты думаешь, Офелия обманула нас? — Регис смотрит на меня в шоке.

— Не нас, — уточняю я. Больше нет никаких «нас». — И она не обманывала — она проверяла. Это то, что она делает. Офелия никому не доверяет, даже своему самому ценному имуществу и своим протеже. — Может быть, мне следовало перенять эту черту у нее.

— Если ты думаешь, что цели нет, тогда какой смысл оставаться в Академии?

Вопрос Региса небезоснователен, но, в конце концов, мне не приходится выбирать. — Кто может сказать? — Я пожимаю плечами. — В конце концов, я всего лишь слуга, исполняющая прихоти Офелии.

— Ты же на самом деле в это не веришь, — мгновенно отвечает Регис, и это вызывает у меня взрыв смеха.

— Разве нет? — Возражаю я. — У меня кровавый контракт, Регис, или ты забыл этот факт?

— Она никогда не обращалась с тобой как с настоящей слугой, — огрызается Регис. — Она воспитывала тебя как собственную дочь.

— Нет. — Мое отрицание горько и полно яда. Может быть, когда-то было время, когда я тоже в это верила. Когда я хотела верить в это каждой клеточкой своего существа. Печальная вещь о реальности и фантазиях, однако, заключается в том, что некоторые вещи не могут стать реальностью от простого желания. — Я не ее дочь. Я никогда не смо гу быть ее дочерью. — Я произношу эти слова столько же для себя, сколько и для него.

Ни одна мать никогда не превратила бы свою дочь в монстра, каким Офелия ожидала меня видеть с самого начала наших отношений.

Я встречаю взгляд Региса, позволяя всему этому исчезнуть. Боль. Обида. Даже гнев. Ничто из этого мне сейчас не поможет. Это бессмысленно. Так же, как и наши отношения. Так было всегда. Он предупреждал меня в самом начале, а я просто не слушала.

— Что ты говорил, когда мы были детьми? — Я прикусываю язык так сильно, что ощущаю вкус крови. — Тогда, когда мы все еще тренировались, и ты ненавидел меня и тот факт, что в моих жилах течет кровь Богов? — Он вздрагивает, точно зная, о какой встрече я говорю.

Он стоял надо мной с мечом в руке, с которого капала моя кровь. Потребовались месяцы тренировочных испытаний, чтобы он увидел во мне нечто большее, чем очередное напыщенное дитя Богов. Почти два года ушло на то, чтобы отбросить коварные оскорбления и не раз спасать задницы друг друга, чтобы я почувствовала, что мы преодолели пропасть между ненавистью и дружбой.