Книга Царство бури и безумия, страница 3 – Люсинда Дарк

— Я… — У меня не хватает слов. Я не знаю, что сказать на его признание, как объяснить, почему я чувствую себя таким чертовски виноватым. Что я сделал, чтобы так себя чувствовать.

Кэдмон наклоняет голову в мою сторону, его землисто-карие глаза кажутся одновременно глубокими и поверхностными. Если бы я лично не знал, насколько сильны способности самого Трифона, насколько злобным он может быть, когда ему угрожают, то я бы сказал, что человек с силой Кэдмона больше подходит для царствования. Он кажется всезнающим, и все же никогда не показывает, таков он на самом деле или нет.

Несмотря на ледяной холод в воздухе, Бог Пророчеств одет относительно легко. В другом из своих повседневных костюмов, черном, темнее даже его кожи, украшенном золотом и различными соответствующими украшениями. Пуговицы с жемчугом и золотом расположены вертикально по центру его груди, а двойные серьги в виде шипов свисают чуть выше плеч. Его широкие, полные губы растягиваются в мягкой улыбке, прежде чем он снова заговаривает.

— Сегодня третий день, не так ли? — спрашивает он.

Это загадочное чувство, которое мучило меня последние несколько дней, снова всплывает на поверхность. Я стискиваю зубы от боли, которая разрывает мои внутренности, как будто эта чертова тварь превратилась в живого и дышащего монстра в моем животе, стремящегося наказать меня за мои грехи.

— Сотня ударов плетью — это довольно много. — Его слова — еще один удар в под дых и вся серьезность ситуации ударяем по мне словно молния.

— Почему вы здесь? — Я задаю ему вопрос, нуждаясь в чем-нибудь «чем угодно», чтобы отвлечься от того, что произойдет через несколько коротких часов. Ярость затемняет мой разум, затуманивает меня, и только чистой силой воли — и тем фактом, что я знаю, что не смогу убить Кэдмона, да и не то чтобы я этого хотел — я сдерживаю ее. Как только солнце полностью взойдет и все выйдут на арену, Кайра будет выведена и… она будет наказана. Из-за меня. Из-за моей ошибки.

Стыд. Так называется монстр, который цепляется за мое мягкое подбрюшье. Мерзкий и оправданный в своих мучениях надо мной в течение последних нескольких дней, он цепляется за мои кости и скользит между грудной клеткой, оставляя длинные зазубренные царапины. Шрамы, которые я буду носить под своей кожей, будут соответствовать тем, которые я ношу поверх нее.

— Из-за моего видения, — наконец отвечает Кэдмон, — но также потому, что я счел уместным сказать тебе, что если ты что-то чувствуешь к своей Терре, — мои глаза встречаются с его взглядом, и я чувствую, как в них на мгновение вспыхивает сила, прежде чем она угасает, — возможно, встреча с Долосом уменьшит твое чувство вины.

У меня отвисает челюсть и хмурятся брови. — Встретиться с Долосом? — Я повторяю. — И что это даст? Он уже объявил всей Академии, что она будет наказана сегодня. Это невозможно остановить.

— Нет, не остановить. — Выражение лица Кэдмона искажается от его собственного заявления, но прежде чем я успеваю понять почему, он продолжает. — Однако он объявил точное количество ударов только у себя в кабинете. Так что если кто-то, скажем… предложит принять половину до того, как она попадёт на арену, возможно, ей будет легче.

Принять на себя половину ударов. Я качаю головой. — Долос никогда бы не согласился…