Книга Кровь богов и монстров, страница 184 – Люсинда Дарк

— Регис, я…

— Я сохраню это в секрете, — говорит он, прерывая меня. — Только в этот раз. — Он поднимает палец. — Мы не… друзья.

Я вздыхаю с облегчением. Это то, к чему я привыкла от Региса — гнев, раздражение, недоверие. Я расправляю плечи. — Мне не нужно быть твоим другом, чтобы знать, что правильно, а что нет, Регис, — говорю я ему. — Я бы убила любого, кто попытался бы совершить изнасилование. К тебе это не имеет никакого отношения.

Регис фыркает натянутым смехом и качает головой, опуская руку с вытянутым пальцем. — Верно. — Он кивает, а затем рассеянно повторяет: — … верно…

— Пошли. — Я указываю на вход в туннель. — Давай выбираться отсюда и возвращаться в Гильдию.

Только когда мы вдвоем проходим по секретному проходу и делаем последний шаг из жаркого нутра горных туннелей, он заговаривает снова. Порыв прохладного ночного воздуха скользит по моей коже, высыхающий пот на шее заставляет меня чувствовать себя липкой и грязной.

Я направляюсь к лесу, останавливаясь только тогда, когда чувствую руку на своем плече. Нахмурившись, я оглядываюсь на Региса, который стоит, наполовину в туннеле, наполовину снаружи. Его тело освещено падающим лунным светом, но лицо остается в тени.

— Регис? — Я оборачиваюсь. — Ты в порядке? Тебе нужно отдохнуть?

Он шевелится и опускает руку. — Нет. — Это слово похоже на карканье. — Нет, я просто хотел… — Его грудь поднимается и опускается от прерывистого дыхания. — Я знаю, что мы никогда… Я имею в виду… — Проходит минута, затем две. Тихие звуки жужжания насекомых и шороха мелких животных в подлеске успокаивают мои нервные окончания. Я все еще жду. Затем… — Однажды я сказал тебе, что никогда не приду к тебе на помощь, — бормочет Регис. — Что я не помогу тебе, даже если Офелия прикажет. Я… я не это имел в виду. Я сказал это в гневе. Я сказал это, потому что ты…

— Я знаю, Регис, — говорю я, останавливая его от объяснения причины его враждебности. В этом нет необходимости, когда мы оба хорошо это понимаем.

— Прости. — Извинения приходят неожиданно. — И спасибо тебе… за то, что пришла за мной. За то, что убила ради меня.

И поскольку я не знаю, что еще сказать человеку, который ненавидел меня последние семь лет, человеку, с которым я тренировалась, спарринговала, побеждала и сама была побеждена, я делаю единственное, что приходит мне в голову.

Я бью его.

— Что за черт! — Регис спотыкается под ударом. — Я, блядь, извинялся. Почему ты ударила меня? — Он выходит из тени, потирая подбородок и свирепо глядя при этом.

Я пожимаю плечами. — Просто хотела убедиться, что ты настоящий, а не мираж, — беспечно отвечаю я, поворачиваясь обратно к тропинке. — А теперь поторопи свою задницу, или я оставлю тебя в своей пыли, как всегда.

— Боги, ты бесишь, — бормочет Регис.

Мои шаги стали легче. — Да, но теперь, когда ты извинился, это означает, что мы друзья, так что тебе просто придется смириться с этим.

— Черт возьми, нет, мы не друзья! — Его возражение эхом разносится в ночи.

Я фыркаю. — О, мы определенно друзья, — говорю я. — Ты единственный, кого я знаю, кто скорее ударит меня ножом в грудь, чем в спину.

— Что?

Оглядываясь на его озадаченное выражение лица, я смеюсь над его нахмуренными бровями и искривленными губами. — Настоящий друг позаботится о том, чтобы ты знал, кто тебя предает, — говорю я ему, прежде чем вернуться на тропинку перед нами. — Они нанесут тебе удар ножом в грудь, а не в спину.