Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 105 – Люсинда Дарк

Каликс не отвечает мне, и через мгновение я понимаю, что это потому, что его больше нет рядом. Выглядывая из-под падающих на лицо волос, я его совсем не вижу. Должно быть, он ушел за стену колонн. Вздохнув, я с трудом поднимаюсь на ноги и стягиваю простыню со своей груди, позволяя ей упасть на пол.

Переступив через нее, я направляюсь к ближайшему бассейну. Может, это поможет, а может, и нет, но я не могу удержаться от желания залезть в бассейн с горячей водой еще на секунду. Нащупав каменные ступеньки, которые ведут вниз, я осторожно опираюсь на одну сторону стенки бассейна и погружаюсь в его глубины. Горячая вода плещется по моим бокам, заставляя порезы и следы от укусов слегка покалывать. Накатывающая волна приятной боли захлестывает меня, прежде чем снова уносится прочь. Мои мокрые волосы прилипают к коже плеч и шеи, но мне все равно. Я погружаюсь все глубже, пока единственное, что позволяет мне дышать над водой, — это ноздри. Потом я закрываю глаза и плыву.

Я не знаю, как долго я остаюсь одна. Это могут быть секунды, минуты или даже часы, но когда я снова открываю глаза, Каликс здесь, сидит на краю бассейна, холодные глаза наблюдают за мной из-под темных ресниц. В его взгляде появился жар, которого не было при нашей встрече. О, конечно, в нем было любопытство. Возбуждение. Обещание положить конец скуке. Но не этот всеохватывающий ад, который угрожает поглотить меня и никогда не отпускать.

Несмотря на тепло воды вокруг меня, которая еще не остыла — без сомнения, благодаря какому-то Божественному заклинанию, наложенному на нее, — я дрожу. Предвкушение? Или что-то еще?

Я приподнимаюсь над поверхностью воды, преодолевая ее ровно настолько, чтобы заговорить. — Почему мне так больно? — Спрашиваю я, наклоняя голову. — Я не помню ничего из того, что произошло прошлой ночью.

Выражение лица Каликса мрачнеет от моих слов, и он качает головой. — Я помню обрывки, — говорит он мне. — Но воспоминания искажены.

— Искажены? — Я спрашиваю. Что бы это могло значить?

Прижимая два пальца к виску, Каликс хмуро поджимает губы. — Я помню все, — говорит он таким тоном, как будто разговаривает сам с собой, а не со мной. — Это побочная способность от всех ядов, что были во мне. — Он проводит языком по зубам, его взгляд становится отстраненным. — Я должен помнить все, — поправляет он себя.

— Но ты не помнишь? — Наверное.

Он качает головой. — Я вижу образы, чувствую что-то из прошлой ночи, — бормочет он. — Но в целом, это похоже на то, как если бы я стоял перед сценой, на которой идёт спектакль, скрытый за тонкой чёрной занавесью.

Я наблюдаю за ним, подбираясь ближе к краю, на котором он сидит, пока его слова эхом разносятся вокруг нас.

— Я вижу движение тел, слышу стоны и произносимые слова, но все это тени. Я не могу сказать, кто есть кто и что они делают, я могу только догадываться, учитывая подсказки.

Вода окружает меня, даже когда я останавливаюсь рядом с ним и кладу руки на край, складывая их и опуская голову, чтобы опереться на них. — Я знаю, что алкоголь может заставить человека забыться, — говорю я, вспоминая все случаи, когда я заставала Региса пьяным в стельку после особенно тяжелой работы.

Он был готов убить любого, кого ему нужно, чтобы найти своего брата, но некоторые задания отнимали у него больше души, чем, я думаю, даже он осознавал. Он возвращался после тяжелых заданий и просто напивался до изнеможения. Я провожала его до комнаты, а на следующий день он вел себя так, будто ничего не произошло. Ни работы. Ни выпивки. И уж точно ни слова о его боли, которые он шептал перед тем, как я покидала его комнату.