Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 43 – Люсинда Дарк

От еды поднимается аромат кислого перца и густой мясной запах. И даже несмотря на то, что мне уже доводилось есть всякое дерьмо — просто потому, что под руководством Офелии выбора не было, — сейчас я не хочу это есть. Меня не только смущает возможность, что что-то в этой странной жиже уже протухло, но и настораживает сам факт того, что это нам дали Боги.

Все откидываются назад и хранят молчание, пока Терра заканчивает свои обязанности, прежде чем исчезнуть в конце ряда, раздавая новые миски прибывшим новичкам. Каликс бросает недоеденный хлеб в миску, а затем поднимает ложку, чтобы зачерпнуть кусок и проглотить его обратно.

Как один, Теос, Руэн и я с любопытством наблюдаем за ним. Он немного пожевывает, прежде чем проглотить и пожать плечами. — Это съедобно, — говорит он нам. Теос с сомнением бросает взгляд на свою тарелку.

К сожалению, несмотря на мое убеждение, что еде нельзя доверять, человек может выдержать не так уж много. Я с гримасой тянусь за едой. Наши вопросы откладываются в долгий ящик, поскольку мы стараемся запихнуть в себя как можно больше этой странной бурды. Как я и ожидала, судя по запаху, оно чересчур пряное и в то же время какое-то жирное, и его трудно проглотить, но я всё же умудряюсь затолкать в себя добрую половину миски, прежде чем отодвинуть её в сторону и запить водой из кувшина на краю стола — заодно заев всё это чёрствой булкой.

— Ну, даже если еда, которую они нам дают, не годится даже для скота, — бормочу я, катая булку между ладонями, — если они всё ещё пытаются поддерживать хоть какое-то подобие порядка, значит, нас собираются убить не сразу.

Мейрин давится кусочком собственной булочки и дико кашляет в ладони, когда три пары серьезных глаз — зеленых, золотых и голубых — останавливаются на мне. Я снова смотрю на них и моргаю.

— Что? — Спрашиваю я, когда никто не произносит ни слова. — Вы не можете сказать, что я не права.

Руэн отодвигает миску и скрещивает руки на груди. — Мы не знаем, хотят ли они нас убить, — говорит он, понизив голос.

Я закатываю глаза. — Тогда для чего еще, они могли притащить нас сюда? — Спрашиваю я. Однако, прежде чем он успевает ответить, я наклоняюсь вперед. — Эта дурацкая история с Весенним Равноденствием? — Я фыркаю. — Не валяй дурака, Руэн, ты слишком умен, чтобы поверить в это.

— У-убить нас? — Дрожащий голос Мейрин вновь разжигает во мне сострадание. Я так часто забываю, что Мейрин воспитывалась не так, как я или Даркхейвены. По сравнению с нами, она такая же невинная в этом мире, как и Найл.

Бросив хлеб на стол рядом со своей тарелкой, я поворачиваюсь к ней. Хотя я и хочу предложить ей какое-то утешение, я не хочу лгать ей. Когда я смотрю на ее восковое лицо и бледные губы, на круглые глаза, мерцающие от страха, говорить становится еще труднее.

— Зачем им хотеть убить нас? — Спрашивает Мейрин, переводя взгляд с меня на Даркхейвенов. — Мы делали все, о чем они нас просили. У них нет причин…

— Им не нужна причина, — говорит Каликс, прерывая ее раздраженным звуком, вырвавшимся из его горла. Ее внимание переключается на него. — Боги правят этим миром и нами, а мы для них ничто.

— Мы их дети, — защищается она, хотя по ее тону я могу сказать, что она не испытывает никакой привязанности к нашим родителям.