Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 49 – Люсинда Дарк

Глава 11

Кайра

Главный зал заполнен перешептывающимися голосами. Несмотря на первоначальное присутствие Азаи, ученики «Академий Смертных Богов» преодолели свой благоговейный трепет и теперь перешептываются между собой, пока Азаи поднимается по каменным ступеням на помост, где ждут остальные члены Совета Богов. Я стараюсь не зацикливаться на пустом месте, где должен быть Кэдмон.

Мне жаль, Ари… Эти слова, сказанные его голосом, несмотря на то, какими грубыми и хриплыми они были, эхом отдаются в моей голове. Я качаю головой. Это было ненастоящим. Это ненастоящее.

… так ведь?

Совет Богов собирается и затем выходит вперёд, отрывая меня от моих мыслей. Богиня, которую я узнаю как Гигею — с её длинными тёмно-каштановыми волосами и оливковой кожей — говорит первой, и её голос звучит чётко и ясно, несмотря на расстояние.

— Вы все здесь, — начинает она, — потому что вы потомки Божественных. Великие и могущественные. Необыкновенные существа, наши дети.

Я прикусываю губу, стискивая челюсти. Молча выслушивать ложь — это усилие сдержанности, и хотя я сжимаю руки в кулаки на коленях и держу спину прямо, мне интересно, смогу ли я справиться с этим.

— Прошло триста лет с момента нашего Нисхождения в это царство смертных, и хотя мы уже отмечали День Нисхождения, мы никогда не делились с вами значением Весеннего Равноденствия. Для нас, Божественных Существ, слава Весеннего Равноденствия — это то, что мы сохранили для себя. Однако в этом году мы решили поделиться этим с вами. — Ее ослепительная улыбка покорила своей красотой не одного поклоняющегося Смертного Бога. — Мы решили, что вам будет дарована возможность отметить этот самый благоприятный праздник так, как это делали ваши предки, ваши Божественные предки.

Возбужденный ропот проносится по толпе, но быстро стихает, когда она продолжает.

— На этом празднике есть три ритуала, — объявляет Гигея. Подняв руку, она опускает все пальцы, кроме одного, двух, трех, отсчитывая их. — Очищение. Охота. И Пир.

Мои ногти впиваются в ладони сильнее, чем когда-либо прежде. Я хочу закричать на нее, чтобы она продолжала в том же духе, рассказала нам, как они планируют обмануть многих из нас, а затем украсть у наших тел источник их долгой жизни. Мое горло сжимается, когда я проглатываю комок желчи, который угрожает подняться. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на жаре двух мощных бедер по обе стороны от меня. Теос и Руэн. Только когда я уверена, что смогу сохранить самообладание, я снова поднимаю ресницы и сосредотачиваюсь на безупречном лице Богини впереди.

— Участвовать обязаны все, — заявляет она. — Любой, кого уличат в ином, будет наказан.

Мой взгляд скользит к ряду тел за ее спиной. Я напрягаюсь, когда замечаю очевидную фигуру Трифона. Его лицо бесстрастно, глаза устремлены в какую-то точку прямо перед собой. В моей голове нет шума, который опровергал бы очередную попытку проникнуть в мой разум. И все же, мое дыхание немного учащается. Я иду дальше и чуть не вскрикиваю от испуга, сдерживаясь только в последнюю секунду, когда вижу, что Данаи, Царица Богов, смотрит прямо на меня.

Булавочные уколы осознания скользят по каждому обнаженному дюйму моей плоти, от щек до горла, до тыльной стороны ладоней. Ее глаза открыты, обрамлены золотом и переливающимися текстурами. В их глубине нет отрицательных эмоций. Ни ненависти, ни подозрительности. Ни ярости, ни злобы. Мое сердце бешено колотится в груди.