Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 8 – Люсинда Дарк

Мое тело движется, как марионетка на ниточках. Я ничего не чувствую, когда выхожу из комнаты, и, используя последние деньги, оставшиеся от расплаты с акушеркой, я беру у хозяина Гостиницы снотворное и возвращаюсь. Когда я захожу в комнату, младенец спокойно сосет грудь Ариадны. Останавливаясь в дверях, я замечаю сходство между ними. Тонкие пучки серебристых волос в тон гребню Ариадны на головке младенца. Ее кожа того же бледно-кремового оттенка. Эти глаза… эти серые глаза.

Ариадна поднимает голову и улыбается мне, побуждая меня к действию, когда я направляюсь к ней. — Тебе нужно подкрепиться, — говорю я ей. — Ты слаба, и каким бы хорошим ни было наше исцеление, я не буду чувствовать себя спокойно, пока ты не засияешь новыми красками. — Я ставлю тарелку с едой на ящик, который ранее взял из-под ее спины, и протягиваю кружку с горячей жидкостью. Она делает осторожный глоток одной рукой, в то время как другой прижимает малышку к груди так естественно, словно дышит.

Ублюдок, говорю я себе. Пользоваться ее потребностями таким образом жестоко. И все же я ничего не могу поделать с пузырьком надежды и облегчения, когда она опрокидывает половину кружки за один раз. Я забираю ее у нее, когда она неуклюже ставит ее на стол.

— Ты отправишься со мной? — Ариадна что-то бормочет, ее тон уже невнятен, когда она протягивает руку, находит мою ладонь своей и переплетает наши пальцы. Я замираю. — Пока Хенрик в бегах, я не уверена, что смогу справиться с этим без тебя. Ты мой самый старый друг, Кэдмон.

Ещё один укол. Я сдерживаюсь, чтобы не взглянуть вниз — неужели моя вина уже проросла наружу, стала заметна? Её голос с каждым словом становится тише. Тяжесть истощения после родов, усугублённая настоем в чае, ослабляет её пальцы — они слабеют в моих руках.

— Я никогда не буду далеко от тебя и твоей малышки, — говорю я ей, имея в виду эти слова. Никогда.

Рука Ари полностью отпускает мою, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, что она погрузилась в сон. Ее голова откидывается на тонкие плоские подушки позади нее. Малышка издаёт тихий звук, и прежде чем она сможет соскользнуть с груди матери, я осторожно подхватываю её. Носик пуговкой, губы как лепесток, розовые щёчки… Смотреть на лицо моей подруги, отражённое в этом новом существе, причиняет почти физическую боль.

— Прости меня, малышка, — шепчу я, притягивая ее к своей груди и укутывая в полы своего плаща. — Хотя это и к лучшему. Я обещаю тебе. Вы двое встретитесь снова.

Когда-нибудь.

Несколько часов спустя, когда я мчусь по грязной тропинке между двумя полями желтых стеблей пшеницы с младенцем, привязанным к груди, клянусь, земля под копытами лошади дрожит. Крик эхом разносится в ночи, крик предательства и страдания, такого глубокого, что я знаю, что буду слышать его в каждом из своих кошмаров вечно.

Глава 2

Кайра

Сегодняшний день…

На мои плечи опускается тяжелое давление, как будто сам мир устал и нуждается в отдыхе. Ощущение похоже на невидимое силовое поле, давящее со всех сторон. Ерзая на своем сиденье, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Руэна, но обнаруживаю, что странная пелена опустилась, скрывая его от посторонних глаз. Я чувствую его рядом со мной, Теоса по другую сторону от меня, но кроме этого, я не могу их видеть. Как будто из ниоткуда наполз туман, отделяя то, где они, от того, где я.