Книга Развод с императором драконов, страница 54 – Юлия Ханевская

И в его власти.

Но почему он велел меня лечить? Неужели только ради информации, которую не получить от мертвеца?

Так если Рэйдар все равно не верит моим словам, какая разница, умру я в темнице от яда виверны, или на плахе, спустя несколько дней?

Я закрыла глаза, вдыхая в себя запахи комнаты — хвоя, горькое зелье, пепел от догорающих углей. Все это впиталось в кожу, в волосы, в легкие. Было ощущение, будто я теперь часть этих покоев. Пленница, растворенная в стенах.

Которая зачем-то нужна Рэйдару.

Он притащил меня сюда не только для допроса. Ведь лично прибыл в Лаэнтор, когда я отказалась ехать во дворец с посыльным. Столкнуться нос к носу с виверной дракон точно не рассчитывал, и вспышка его гнева в лесу — не то, с чем он изначально ко мне летел.

Я прижала кончики пальцев к вискам. Мысли расходились, как круги на воде. Но в глубине — в самой середине — звучал голос. Тот самый, из темницы.

Хочешь выжить и есть что доказывать — требуй проверку магией на ложь.

Хорошо. Пусть так и будет.

Если Рэйдар не верит мне — поверит магии. Убедится, что с моей стороны не было обмана. А когда моя правда подтвердится — я потребую свободу.

И если в нем еще осталось хоть что-то от прежнего… он отпустит.

А если нет — тогда я хотя бы умру с поднятой головой, зная, что не молила о пощаде.

Я встала и подошла к окну. Пальцы коснулись тяжелых портьер, и ткань слабо зашуршала в тишине, когда я чуть отдернула ее в сторону.

За стеклом царил серый утренний туман. Башни, крыши, деревья — все казалось неясным, будто мир накрыло тонкой вуалью.

Я долго смотрела туда, куда не могла дотянуться.

Словно все вокруг — не настоящее. Дворец, раны, Рэйдар, даже я сама — будто нарисованы по сырому холсту, и стоит дотронуться — все расплывется, исчезнет. Останется только гул в голове и сердце, бьющееся в такт тревоге.

Но нет, я была здесь. Настоящая. Живая.

А покой этот казался зыбким затишьем перед бурей. Я чувствовала, как вокруг сгущается воздух, как внутри нарастает тишина.

И когда напряжение гудело в ушах, подобно пчелиному улью, раздался звук проворачиваемого ключа в дверном замке.

Я повернулась, напряженно вглядываясь в проем. Сердце забилось чаще — я ждала императора и уже знала, что скажу, как подниму голову, с какой интонацией попрошу магическую проверку. Но…

Вошел не Рэйдар.

На пороге стояла женщина.

Молодая, стройная, с безупречной осанкой и лицом, словно высеченным из мрамора. Ни одной лишней эмоции, ни капли тепла. Лишь тонкая, выверенная улыбка, которой привыкли встречать гостей при дворе.

Черные волосы были убраны в сложную прическу, над которой, очевидно, трудилась не одна пара рук. Несколько прядей — серебристо-седых, словно иней на ночных листьях, — были вплетены в косу у виска, отчего ее красота казалась еще более неестественной. Глаза — холодные, серые, как талая вода под ледяной коркой.

На ней было темно-синее платье, сшитое из тончайшего бархата. Подол оторочен золотой вышивкой — изящные лозы диковинных цветов и филигранные птицы, парящие над бутонами. На пальцах — перстни с сапфирами, в руках — аккуратная вазочка из черного стекла, в которой, как ни странно, лежали конфеты.

Она вошла легко, как будто была здесь хозяйкой. Дверь закрылась за ней с едва слышным щелчком.

Я выпрямилась, инстинктивно скрестив руки на груди. Пальцы сжали ткань сорочки.