Книга Развод с императором драконов, страница 53 – Юлия Ханевская

Он убрал флакон в кожаный подсумок и вновь поднялся на ноги.

— Сегодня днем Его Величество пожелает говорить с вами, — сообщил он просто, будто речь шла не о человеке, от которого во многом зависела моя жизнь. — До того — отдыхайте. Вам необходимо набраться сил. Думаю, скоро слуги принесут еду. Вы можете позвать меня через этот артефакт, если почувствуете недомогание.

Он указал на белый камень идеально ровной круглой формы, который лежал на столе. Такими пользовались именно целители. Второй такой экземпляр мастер носил всегда с собой, чтобы как можно быстрее прибыть на зов нуждающегося в его помощи.

Я сдержала порыв задать лишний вопрос. Его Величество… Разумеется. Он же должен допросить меня — именно с этой целью и приказал бросить в темницу. Вот только отчего сжалился и переселил в другие «апартаменты»?

— Спасибо, — снова сказала я. Сухо, но искренне.

Целитель задержался на полшага — словно хотел что-то добавить, но передумал. Потом развернулся и бесшумно вышел, плотно притворив за собой дверь.

Раздался щелчок, и я уставилась на дверную ручку. Уже не в темнице, но еще под замком, кто бы сомневался. Но сбегать я все равно не собиралась. Не в моем нынешнем состоянии играть в эти игры.

Тишина накрыла меня сразу. Как одеяло — глухая, плотная, давящая.

Я огляделась. Комната оказалась непривычно просторной и… слишком тихой. Покои, в которых находилась, были гостевыми, возможно, даже предназначенными для высоких особ. Явно не узников. Богатство чувствовалось в деталях: в резьбе по мебели, в орнаменте ковра под ногами, в вышивке на балдахине, тонкой, как кружево из лунного света. Но все было сдержанным — без золота, без излишеств, которые я привыкла видеть во дворце. Больше уюта, чем роскоши.

Камин еще тлел — угли дышали алым, отбрасывая на стены слабое тепло. Оно щекотало кожу, но не прогоняло внутреннюю дрожь. Я натянула на плечи покрывало, кутаясь, как в панцирь. Холод, оказывается, шел не снаружи, а изнутри.

На небольшом круглом столике у кровати стоял кувшин с водой, рядом — связка сушеных трав, перевязанных бечевкой, бинты, склянки с зельями. Все, что нужно для раненого…

Отбросив покрывало, я встала с кровати и осмотрела себя. На мне была чужая сорочка — слишком просторная, грубоватая на ощупь, будто из тех, что держат для больных. Она не пахла ни мной, ни домом. Только травами и… чем-то незнакомым. И я в ней чувствовала себя странно — как в чужой шкуре.

Одежда… Где моя одежда?

Я заметила ее у стены — аккуратно сложенную, как будто кто-то с почтением обращался даже с грязным тряпьем. Верх платья был порван, ткань пропиталась бурой засохшей кровью, по краю подола — грязь, сажа, пыль. Меня мутило при взгляде на это. Рвань, лохмотья. Все, что осталось от меня, прежней. Все, что уцелело из моей силы и моей свободы. Кровь на платье казалась уже не моей — чужой, забытой, но запах металла все еще витал в воздухе.

И вдруг всплыла мысль: кто меня переодевал? Кто мыл?

Старик Армел? Он — мужчина, пусть и в возрасте. Нет, наверное, слуги. Служанки, должно быть.

Стыд вспыхнул ярко, как пламя в углях. Я снова села и подтянула покрывало ближе, чувствуя себя ничтожной. Обнаженной. Безоружной. Беззащитной, как в тот день, когда Рейдар выгнал меня отсюда...

Я откинулась на подушки, уставившись в балдахин. Злость и унижение царапали изнутри, будто когтями. Я ненавидела это чувство. Ненавидела свою слабость. Но все равно оставалась здесь — в сорочке, на чужой постели. В его дворце.