Книга Желанное сокровище орков, страница 1 – Мира Влади

Я сидела в телеге, укрытой грубой тканью, что колыхалась от каждого дуновения ветра, словно живая, будто дышала вместе со мной. Сквозь узкие щели пробивались тонкие лучи солнца, играя пятнами света на моих руках, и я, устроившись на мягких шкурах, осторожно плела венок из незабудок.

Мои пальцы подрагивали — не от холода, а от смутного беспокойства, что грызло меня с самого утра, как мышь старую тряпку, оставляя внутри неприятный холодок. Серебристые волосы падали мне на лицо, цеплялись за ресницы, щекотали мои щёки, и я то и дело отводила их назад, тихо напевая старую песенку о любви и лесах:

Лес шепчет мне в тишине,

Тени танцуют в лунном огне.

Где-то за рекой цветёт мой дом,

Только путь мой скрыт густым крылом.

Ой, ветер, унеси меня туда,

Где сердце не знает стыда.

Сквозь чащу, сквозь мрак, где любви маяк,

Я иду, не боясь, вот так.

Мой голос дрожал, тонкий и хрупкий, как лепестки на ветру, но пение было моим спасением — оно заглушало страх перед дорогой через земли орков, что поднимался во мне, как тёмная волна.

Я никогда их не видела. Только слышала рассказы у очага — страшные, от которых мурашки бежали по спине, а сердце замирало. Старуха Гера, сгорбленная и с глазами, как высохшие колодцы, шептала, что орки огромные, с зелёной кожей, блестящей, как чешуя змеи, и клыками, длинными, как у волков. Говорили, они едят детей, вырывают им сердца ещё живым, пьют кровь из черепов и сжигают деревни ради забавы.

Но правда ли это? Может, это просто байки, чтобы пугать нас, малышей, чтобы мы не бегали к лесу по ночам? А вдруг они не такие уж и страшные?

Я украдкой бросила взгляд на ткань, за которой простирался лес — тёмный, густой, полный шорохов.

Интересно, какие они на самом деле? Высокие ли, как сосны, что растут у реки? Или, может, их глаза правда горят, как угли, как клялась Гера, приложив руку к груди? А что, если у них есть семьи, как у нас? Дети, жёны? Или они живут одни, как звери в своих логовах?

Мои мысли путались, и я сильнее сжала венок, чувствуя, как стебли царапают кожу.

А вдруг они не такие злые, как говорят? Может, договор, о котором шептались старики, правда держит их в узде? Но тогда почему все так боятся?

Я подняла глаза к щели в ткани, пытаясь разглядеть хоть что-то за ней — тень, движение, намёк.

Что, если они сейчас смотрят на нас? Слышат, как я дышу? Или им нет дела до какой-то телеги с товаром?

– Хватит петь, Эйвери, – вдруг буркнул кучер, старый дядька с нашей деревни, даже не обернувшись ко мне. Его голос был хриплым, раздражённым, как будто я наступила ему на больную мозоль, и я вздрогнула от неожиданности. – Нервы и так на пределе.

Я замолчала, прикусив губу, и крепче сжала венок в руках, чувствуя, как цветы мнутся под пальцами.

– Простите, дядя Торн, – пробормотала я тихо, почти шёпотом, не желая его злить. Он и без того ворчал всю дорогу, то на лошадей, то на пыль, то на жару. – Мне просто… боязно.

– Боязно? – он фыркнул, бросив на меня короткий взгляд через плечо, его седая борода дрогнула. – А чего тут боязного-то? Орки нас не тронут, договор есть договор. Только не пой, а то уши вянут.

– А вы их видели? – вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом. Но любопытство пересилило. – Орков, в смысле. Они правда такие, как рассказывают? С клыками? Едят людей?