Книга Щит Спэрроу, страница 113 – Девни Перри

— Это было бы… — Подождите. — Ты принимала ванну?

— Да. — Она наклонилась, чтобы понюхать свою подмышку. — А что?

— Ничего. — Я отмахнулась. — Я просто хотела убедиться, что у тебя тоже была возможность отдохнуть.

— Все отдохнули. — Она выдавила улыбку и указала на стопку книг, которые я положила на кровать. — Могу я предположить, что остаток дня вы проведете за чтением?

— Да. — Это был не первый раз, когда Бриэль заставала меня со стопкой книг. Конечно, обычно я тайком просматривала стопку сексуальных романов, которые покупала в доках без ведома Марго.

— Я принесу вам обед. — Бриэль выгребла белье из корзины для грязного белья и спустилась по веревочной лестнице, оставив меня наедине с книгами.

Я начала с тех, что были о Туре. Затем углубилась в книгу о монстрах.

Я приберегла книгу Сэмюэля Хэя о Куэнтисе напоследок.

Мне следовало сжечь ее.

— Мерзкий кусок дерьма, — пробормотала я, срывая с себя тунику.

За окном домика на дереве наступила ночь. Бриэль и Джоселин принесли мне ужин несколько часов назад и приготовили ванну. Моя еда была такой же холодной, как и вода.

Но я разделась догола и все равно погрузилась в ванну, пытаясь остудить свою кипящую кровь.

— Пошел ты, Сэмюэл Хэй.

В своей книге он назвал мою страну страной воров и предателей. Он сказал, что Росло — это не что иное, как выгребная яма безнравственности. И он предположил, что мой отец был убийцей.

Что Золотой король стоял за несколькими покушениями на убийство, включая смерть королевы.

Моей матери.

Отец не был идеален. Он никогда не утверждал, что у него нет недостатков. Но я знала, до мозга костей, до самых глубин своей души, что он не убивал мою мать.

В Росло ни для кого не было секретом, что в тот день, когда она умерла, он превратился в подобие себя прежнего.

Она была любовью всей его жизни.

Ее призрак был самой большой опасностью для Марго. Память о матери заставляла требовать от Марго совершенства.

И все же мы все знали, что, как бы стоически Марго ни стояла рядом с ним, как бы сильно она ни старалась, мой отец всегда будет любить мою мать.

Обвинение в том, что он убил ее, скрутило меня так сильно, что мне захотелось закричать. Когда моя кожа покрылась гусиной кожей, руки задрожали, а зубы застучали от холодной воды, я вылезла из ванны и надела теплую ночную рубашку. Потом я зарылась под одеяло, уставившись в темноту, а в моей голове все время крутилась эта проклятая книга.

Если бы на рассвете кто-нибудь сказал мне, что в Туре есть человек, которого я хотела бы убить больше, чем Стража, я бы назвала этого человека лжецом.

Но что теперь?

Я хотела вонзить свои ножи в горло Сэмюэлю Хэю. Я бы вырвала его лживый язык. Я бы сломала все пальцы, которыми он писал эти ненавистные, лживые слова.

— Пошел ты, Сэмюэл Хэй.

Когда я наконец заснула, мне приснился гриззур. Я наблюдала, как он отрывал плоть от тела безликого человека. Монстр пожирал, вырывая конечности из суставов. Крик разорвал ночь. Он продолжал кромсать, царапать. Но лицо его жертвы изменилось на лицо Бриэль.

Она все кричала и кричала. Спасите меня, Одесса. Спасите меня.

Монстр превратился в крукса, мех которого превратился в перья. Не рыжие, как у самца, а черные, как у самки. Оно разрезало тело Бриэль надвое, проглотив внутренности одним глотком.

Затем оно уставилось на меня своими глазами-бусинками.