Книга Боярышня Воеводина, страница 48 – Елена Милютина

Встретил городской голова не очень приветливо. Жили себе тихо, никого над ними не было, и тут принесло мальчишку воеводою, правда, грамоту привез, что Лебедянь теперь город, да радости от того мало. Городу и подати больше платить надо, чем селу или погосту! Михаил неприветливость головы отметил и на заметку взял. Городище осмотрел, отметил полную непригодность его к обороне. Приказал, сходу, не передохнув, переправить его с воинами на правый берег Дона, в крепость. Переправили. Паром ходил часто. Раньше был и наплавной мост, на бочках, но горожане зачем-то его разобрали. Видно дорогу по Дону освобождали. Ясно, кому. Но не докажешь. Чутье интригана подсказывало — ненадежный народ в Лебедяни, жди подвоха. Через Дон переправились на вечерней заре. Михаил продрог и устал. Поэтому, выслушав доклад командира гарнизона, попросил истопить баню и разместить на ночлег, отложив осмотр крепости на утро. Кое-какие огрехи за ночь спрятать сумеют, но не все. Он подняться планировал с утра пораньше, так что собирался застать гарнизон врасплох. Прогрелся в бане, поужинал тем, что нашлось у поваров, и лег спать. На всякий случай, как обещал отцу, натянул кольчугу. Но спать в ней не смог. Давило железо, тяжело ворочалась в груди недовольная давлением на нее сила. Снял он железо от греха подальше, поставил две сигналки и щит от проникновения вокруг кровати и уснул. Проснулся, как планировал, только светать стало. У двери наткнулся на самого молдого своего спутника. Тот рассматривал свою кольчугу и чуть не плакал.

— Ты что, Петька, подвываешь, сидишь?

— Так, княжич, выдал мне басурман, оружейник вашего батюшки, кольчугу старую. Говорил, что слегка ее ржа взяла, но кольчуга хорошая, проверенная. Почистишь с маслицем, будет как новая. Я, пока на посту у вашей двери сидел, подумал, что зря время терять, чистить ее стал, а она насквозь дырявая, ржа совсем проела! Кузнец, не знаю, починит ли. Выходит я совсем без доспеха остался! Николай ругаться будет, что за доспехом не уследил, а как тут уследишь, ржа сплошная. Сирота я, приемыш, заступиться некому, вот оружейник и сбагрил мне, что негодно!

Миша подумал, вернулся в свою спальню, поднял с пола свою кольчугу свейской работы, и отдал Петьке.

— Бери, мне она все равно ни к чему.

— Как же, княжич, вы же батюшке ее обещались, не в бою, так на ночь надевать, что бы от воровского ножа уберечься.

— Не могу, Петя. Давит, дар будоражит, так что он волнуется, наружу рвется. Не терпит чародейство железа. Бери. Надевай. Сегодня все равно к кузнецам сходим, попросим твою починить. А пока носи. Отличишься в бою — совсем подарю, запомни.

— А как же вы сами? У дверей-то мы караулим, а что, если ход какой тайный есть?

— Ты подойди, попробуй, к кровати. Иди, иди, не бойся!

Петька попробовал подойти, и налетел на совершенно невидимую преграду. Не пройти!

— Вот, Петька, это моя защитная магия. меня пропустит, чужого нет. Из вас пока только дядьку Николая. У меня его слепок ауры еще с того похода сохранился. Дай руку.

Петька дал.

— Вот, теперь тебя тоже пропустит! Потом Ваську так же пропущу, а больше никого. Ясно? Давай, пойдем, крепость осмотрим. Пока командир не проснулся. Где мой вьюк? Тегиляй промок, доспех тоже, хоть кафтан одену. Негоже воеводе в одной рубашке ходить.