Книга Анастасия, боярыня Воеводина, страница 148 – Елена Милютина

Та, увидев Прозоровского в оковах, ахнула, узнав всю историю, кликнула ближних боярынь и выплыла из покоев. Ясно было, собралась Михаилу мозги прочищать.

— Даша, не забудь, Настя Федю ждет. Без него лечить Мишу не начнет!

— Помню, Анна, вы с князем беседуйте, но лучше бы ты его к себе отвезла. Ему бы в баню и поесть. Да и из твоего дома Мише его не выцарапать! Особенно, если твой Михаил очнется.

Так что князя вновь протащили обратно до возка и повезли в имение Воеводиных-Муромских. Там Анна отправила его в уже готовую господскую баню, приказав кузнецу снять железо. На его опасения, что ее самоуправство сделает ему только хуже, да и ей может достаться, Анна просто махнула рукой: — Ничего мне Михаил не сделает!

После бани, переодетого в вещи князя, Семена усадили за стол. Много есть не дали, Анна сказала, вредно. Так что он съел ушное из курицы, белорыбицу, и биточки рубленые из телятины. Запил все сбитнем. Затем Анна отвела Прозоровского в спальню, где лежал Михаил. Настя, его дочь сидела у постели отца, пришедшего в себя, и кормили его с ложечка той же куриной ухой.

— Мама, Фред где? В приказе его нет. Без него мне нет смысла начинать. Придется бросать на полпути, а это хуже, чем просто ждать.

— Миша! — кинулась к мужу Анна. Настя отставила миску с ухой, и потянула князя Прозоровского к двери.

— Выйдем, пусть без нас поцелуются. Правда папе от матушки сейчас влетит! Но не думаю, что сильно.

Действительно, Анна даже не успела начать выговаривать безрассудному мужу все, что она думает о его неосторожности, как дверь в который раз распахнулась, и в покои влетел сам государь, сопровождаемый зятем князя Михаила, мужем Насти. Бросив ничего хорошего не обещающий взгляд на Семена, царь с воплем:

— Мишка где? Что с Мишкой! Что с Мишкой, Анна?! — Бросился в спальню.

Настя схватила Фреда и что-то быстро ему зашептала. Тот кивал головой, соглашаясь. Через десять минут царь Михаил вышел, ведя за собой Анну, Настя с мужем вошли в спальню. Князь Семен внутренне сжался, не зная, что ожидать от царя.

— Так, — спокойно сказал Михаил, — расскажи-ка мне снова, князь, что у вас там происходило, после того, как я доклад с голубями получил. Прости, что не выслушал сразу, все вины на тебя одного повесил. Мишка сказал, что ты его спас, вывез из лагеря, когда он совсем силы потерял. Рассказывай по порядку, спокойно. Но учти, я у Мишки все переспрошу, так что врать не смей!

— Государь, так я врать не собирался, просто никто слушать не стал. Капитулировали мы почетно, знамена сохранили, оружие и пушки легкие. Так что никто наши стяги под копыта коню Владислава не кидал. Хотя такие требования были. Старый дурак собирался ради пушек, которые все равно бы бросили, так как тащить их нам было просто нечем, а солдат бы массу ради них положили, так вот, собирался он в ногах у Владислава валяться, знамена ему в трофей отдать, и честь свою потерять. Но Михаил поперек его встал. Объяснил уроду, что честь не в пушках, а его валяние на коленях, потеря лица не его, воеводы, но державы Российской и государя. Пригрозил разума лишить, если своевольничать будет. Объяснил, как Владислав приемлемые условия предложит, так что чтобы он быстро их подписал, пока он его, Владислава держит. И что бы никаких иностранцев, кроме Лесли, на переговорах не было. После подписания условий капитуляции князь Михаил свалился, но приказал срочно уходить из лагеря, пока Владислав не очухался. Мы с полковником Лесли его вывезли сперва на лошади верхом, привязав, а потом, нам прислали из Дорогобужа сани, и мы его повезли в санях. А в Вязьме я оставил остатки своего полка Черкасскому, а сам поспешил довезти князя до дома.